Форум » Медицинский корпус » Лаборатория » Ответить
Лаборатория
Keshyr Nheira:
Ответов - 57, стр:
1 2 All
Ярослав Сахаров: -->> Начало игры Ярослав, или как теперь его называли японцы: Ялослав. Эти люди, с нечеловеческим трудом выговаривали букву Л. А то, что у них получалось, было где-то между. Нет, он привык. Да и не столь было важно имя... Но те нечеловеческие ощущения, которые ему доставляли японцы, уважительно обращающиеся к нему по имени отчеству... Вы только представьте, как будет звучать с японским акцентом "Яросрав Верзевурович Сахаров"... А еще еще с приставками вроде "сан". Однако, психиатр уже привык, лишь иногда, в моменты плохого настроения, он стращал глазами и всячески шикал. - Здравствуйте. Он прошел в лабораторию беря браслеты. "Какого собственно черта, я должен навешивать всякую аппаратуру на подопытных?" - думал он, поигрывая новеньким браслетом. Лаборатория... Смех да и только. Он, пусть и русский, ученый работавший в степях Монголии, горах Перу, лесах Сибири, Туве... Ярослав привык в разным условиям, но не совсем понимал японские медицинские кабинеты. Вроде минимализм, но с какими-то бесполезными наворотами. И дорогими, разумеется. Типичная ситуация бесполезной траты средств. "Хотя за эти деньги, что тут платят, можно даже безвкусицу терпеть" Он сел в кресло за столом, положил браслет на стол, и посмотрел во все ящики. Там валялись формы, документы, ручки. Стоял пафосный компьютер с приятной клавиатурой - "молодцы японцы!" - подумал он. В центре стояла кушетка для пациентов. В остальной части были всякие научные приблуды. Даже пробирки и стол для работы с ядовитыми и токсичными веществами. Белый нервный свет от экономичных ламп был настоящей ложкой дегтя к его настроению. Сегодня был новый день. Для Ярослава.
Lex Yamaguchi: В нос ударил резкий запах лекарств и еще чего-то едкого и одновременно приторно-сладкого, отчего к горлу подкатила тошнота и Лекс впервые за день порадовался пустоте своего желудка. Даже сквозь прикрытые веки глаза резало от яркого, безжалостного света. Тело отяжелело от длительной неподвижности и теперь мышцы словно покалывало тысячами острых игл. Подросток попробовал пошевелиться, но зафиксированные ремнями руки и ноги обрекали эту попытку на провал. "Доволен?", - спросил он сам себя, - " Искал на свою задницу приключений, теперь ешь полной ложкой". Лекс открыл глаза и увидел сидящего за столом немолодого мужчину, который вертел в руках странного вида браслет. - Что это?, - хрипло спросил он.
Ярослав Сахаров: В дверь вошли и внесли "груз 200" - как поначалу показалось Ярославу. Он ухмыльнулся и подождал, пока те объясняться. Объяснились. "Пациент..." Ярослав Вельзевулович почитал личное дело, будто бы и забыв о пациенте. Со... с весьма нехорошей способностью для персонала. Показывать в открытую, что он его не боится - глупо. Как заметил, склонный к паранойе, русский психиатр - здесь везде камеры. Он подорвался было надеть браслет, а пациент тем временем... проснулся! Ярослав посмотрел на мальчика. Милый такой мальчик. "Можно и трахнуть" - пронеслась в голове самцовая мысль. Но работа прежде всего. Мужчина улыбнулся, подошел и спокойным голосом, наработанным за годы практики с психами, поздоровался, держа в руках раскрытый браслет. - Привет, думаю у тебя день не задался. Пока не дергайся, то, чем тебя усмирили эти идиоты, вызовет крайне неприятные ощущения, если попробуешь напрячься. Потерпи немного, необходимо на тебя это надеть. Это такое правило, - он говорил без улыбки, бархатным голосом. Но глаза внимательно следили за каждым вздохом паренька. Прохладные руки психиатра аккуратно приподняли футболку и через пару секунд, браслет с характерным звуком щелкнул, начав свою работу. - Этот браслет - необходимость здесь. Думаю, тебе уже многое известно о самом себе, верно?
Lex Yamaguchi: Когда мужчина поднялся с места и подошел к нему, Лекс инстинктивно напрягся - в глазах "доктора", как сразу окрестил мальчик незнакомца, было какое-то пугающее выражение, словно тот прикидывал, съесть подопечного сейчас, или оставить на ужин. Парень непроизвольно сглотнул. - Привет, думаю у тебя день не задался. Пока не дергайся, то, чем тебя усмирили эти идиоты, вызовет крайне неприятные ощущения, если попробуешь напрячься. Потерпи немного, необходимо на тебя это надеть. Это такое правило. Доктор улыбнулся и Лексу захотелось срочно убежать и спрятаться куда-нибудь в спасительный темный угол -Зачем одеть? Я ничего не сделал, отпустите, - заныл мальчик, включая "дурочку", тут же напустив на свое лицо маску дебила а-ля " что с убогого возмешь" - Этот браслет - необходимость здесь. Думаю, тебе уже многое известно о самом себе, верно? С этими словами мужчина защелкнул у него на руке зловещий предмет. - Я ничего не знаю, я просто мимо проходил.., - надежда, как говориться, умирает последней и Лекс не оставил попытки разжалобить "доктора".
Ярослав Сахаров: Ярослав понял, что его лицо не вызывает доверия. Еще бы, с таким-то настроением. - Успокойся. Пока ты спокойно себя ведешь, я тоже себя спокойно чувствовать. Всем хорошо. Сейчас, полежишь... отпущу. А то побежишь еще, потом - сознание потеряешь. Кто ловить будет? Стенка или кафельный пол? - он улыбнулся, дежурной улыбкой и направился в сторону стола, где лежало личное дело. Рядом - бланк заполняемый когда браслет фиксируется. Ярослав достал свою перьевую ручку, и застрочил в документе все. Посмотрел на часы, поставил точные время и дату. Подписался. "Да пропади пропадом эти браслеты... переворот бы устроить! Скучно, грустно... повесить некого, препарировать - тоже. Тоска, одним словом!" - Ты просто мимо проходил? А ты мимо чего проходил? Куда шел, откуда? - с интересом задавал вопросы товарищ Сахаров милому мальчику, который сейчас попадется. Он закончил писать, положил ручку на стол, иногда ее приподнимая, будто бы хотел что-то написать, а потом передумывал. Это была привычка.
Lex Yamaguchi: - Успокойся. Пока ты спокойно себя ведешь, я тоже себя спокойно чувствовать. Всем хорошо. Сейчас, полежишь... отпущу. Ага, конечно..После дождичка в четверг.. Лекс ни на йоту не верил этому человеку с мягким голосом и манерами маньяка-садиста. -А то побежишь еще, потом - сознание потеряешь. Кто ловить будет? Стенка или кафельный пол? Да уж лучше "поцеловаться" с полом, чем лежать беспомощной куклой на этом (твердом,кстати) столе в полном неведении относительно собственной судьбы! Мужчина сел за стол и стал заполнять какие-то бумаги. Как только он повернулся спиной к своему пленнику, Лекс задергался в попытке ослабить путы. - Ты просто мимо проходил? А ты мимо чего проходил? Куда шел, откуда? Счас, может, еще и биографию рассказать? Паренек, проигнорировав вопросы, продолжал молча извиваться, словно червяк на крючке- к сожалению, с таким же результатом.
Эрих Вольфрам: Самолет Мюнхен-Токио сел в аэропорту без особых проблем, вид из окна был однообразен, а копии записей Альфреда Хохе он прочитал за первые три часа полета. Делать было откровенно нечего, в конце концов не наблюдать же за трясущимся как осиновый лист сабом, который до полусмерти боялся летать, почти так же, как и показывать это своему Дому. Они лететь должны были около двенадцати часов. Всю разницу во времени придется удвоить, так как часы полета помножатся на часовые пояса. Так что, вылетев без двадцати четыре дня из Мюнхена и пролетев почти двенадцать часов, они наконец-то сели в токийском аэропорте Нарита. Пройдя все кордоны и получив багаж, Эрих сел в ждавшее его такси и сразу направился к цели своего столько длительного путешествия, а именно Академии. Таксист с опаской посмотрел на гайдзина в костюме-тройке, в сопровождении бледного толи мужчины, толи юноши, возраст было сложно определить из-за фасона одежды и длинных волос. Эрих лишь плотоядно улыбнулся, поймав его взгляд в зеркале заднего вида. Ему не нравилась Япония, как не нравилась ни одна другая страна, кроме Германии, но он находил, что она явно лучше Соединенных Штатов и Англии с Голландией. Подъехав к воротам Академии он вышел из машины, подождал, пока Катце заберет чемодан и направился к воротам. Молча протянул электронное письмо-пропуск, распечатанное ещё дома, подождал полминуты, пока охранник сверял его лицо и имя с данными у себя на компьютере и прошел внутрь. - Подождите здесь пару минут, господин Ворфрам, - коверкая его родной немецкий попросил подбежавший служащий, явно хотевший отличиться, но ничего, кроме негативного впечатления он на Эриха не произвел, так как тот считал, что прежде чем пытаться говорить на этом языке надо было родиться немцем. Через полчаса Эрих уже покинул комнаты, отведенные ему в академии и направился в Лаборатории. Там ему сказали, довольно давно работает один довольно известный русский ученый. Он сможет ввести его в курс дел. Открыв указанную дверь одного из кабинетов Медицинского корпуса он увидел искомого человека. Доктор Сахаров был занят своими прямыми обязанностями, а именно общением с подопытным. Эрих порадовался своему везению - редко когда удавалось знакомиться с коллегами непосредственно за работой. Он вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь. -Здравствуйте. Не помешаю?
Ярослав Сахаров: Ярослав открыл список запланированных процедур и вписал туда тестирование на IQ. Прикола ради. Еще будет выкабениваться - получит что-то посерьезнее. - Так ты здесь по ошибке? - неожиданно серьезным и властным голосом спросил он Лекса. А через пару минут вошел... Эрих. Так его звали. Единственный островок чего-то нормального, понятного, более родного, чем японцы. С немцами можно было выпить, поговорить и они не каверкали слова. Ярослав посмотрел на Вольфрама, кивнул с улыбкой на лице и подошел, чтобы пожать руку. Они виделись с ним некоторое время назад на конференции в Берлине. В целом виделись они не в первый раз и доклады Вольфрама произвели на Сахарова хорошее впечатление. - Рад видеть вас. теплое рукопожатие, как это часто бывает у психиатров. Такое, которое показывает свое расположение. - Как видите, я немного занят сейчас этим юношей. Он, кажется попал сюда по ошибке. Хочу узнать, может и правда так? - глаза мужчины смеялись. Повернувшись лицом к Лексу, они уже приобрели все то же нейтральное выражение. Никакое.
Lex Yamaguchi: -Здравствуйте. Не помешаю? От неожиданности Лекс дернулся слишком сильно и содрал кожу на запястье, - " чтоб тебе пить и не напиться!",-мальчишка готов был зарыдать от отчаяния. Если у него до этого теплилась надежда как-то усыпить бдителность врача, то с появлением нового человека шансы парня стремително приближались к нулю. "Это еще кого нелегкая принесла?",- подумал он. -Так ты здесь по ошибке? Теперь в голосе доктора явственно звучали властные нотки. "Еще издевается!",- с неожиданной даже для самого себя злостью подумал Лекс, ему было холодно, голодно и некомфортно. - Простите, Господин Доктор,-заныл он,- отпустите меня, я больше не буду.. Состроив самый "щенячий" взгляд, на который был способен, мальчик смотрел на врача, хлопая белесыми ресницами.
Эрих Вольфрам: - Я тоже безусловно рад нашей встрече и возможности вместе поработать над столько занимательным проектом. Он ответил на рукопожатие, как было положено по правилам хорошего тона. Русский ему нравился, и он ещё при первых их встречах на конференциях отметил, что был бы не прочь поработать с ним в одной команде над одной проблемой. Эрих обратил внимания на прикованного испытуемого не больше, чем обычно обращал внимания на подопытных крыс, мышей и морских свинок, хотя, чего скрывать, работать с людским материалом, как с объектом исследования приходилось не часто, так как человеческий идиотизм процветал везде и излишняя жалостливость, в глазах немца, была одной из его проявлений. - По ошибке? – одна из тонких, темно-рыжих бровей приподнялась и Эрих окинул объект более внимательным взглядом. – Вы правы, это требует более детального рассмотрения. Надеюсь вы позволите мне остаться и понаблюдать, как эта ошибка природы будет выявлена.
Ярослав Сахаров: - Безусловно... мы рады друг друга видеть, - произнес Ярослав, немного растягивая слова. - Однако, позволю себе отметить, что мы рады друг другу скорее условно, - подшутил он, припомнив глубокоуважаемого Павлова. Сахаров отвернулся от юноши и вызвал охрану. Посмотрел на кушетку с Лексом еще раз... - Вот и замечательно. А потом поговорим о том как ты сюда попал, почему... - вошел охранник. Ярослав повернулся к шкафообразному мужчине: - Браслет закреплен. Выводите. - Приятно было познакомиться, Лекс. Когда вся возьня прекратилась, Ярослав присел на край стола, как любил это делать. - Ошибка в каком-то коде... Подозреваю, что генетическом, - резюмировал он, вдруг резко поворачиваясь. Он вспомнил про свою ручку, которую имел неосторожность несколько раз забывать на работах. До бешенства Ярослава Вельзевуловича довола рассеянность в таких вещах. Много раз ему дарили ручки, много раз он их так вот забывал. Всегда это расстраивало. - Как добрались сюда? Как вам японский? - ехидно спросил Сахаров, предполагая, КАК будут произносить японцы немецкую речь. Русским она давалась куда легче.
Эрих Вольфрам: Эрих проводил взглядом спину уходящего шкафа, в очередной раз отметив, что мозгов у упомянутой мебели видимо всё-таки заложено было изначально больше, чем у людей подобного рода деятельности. Главное, чтобы мальчишка не стал пытаться выворачиваться, а то не ровен час ещё открутят ему что-нибудь и пропадет ценный материал. Хотя… немец отметил, что не прочь был бы и поближе посмотреть устройство носителей «псионических мутаций». - Я бы не стал это называть ошибкой, скорее эволюцией. А как и любая эволюция, она требует детального изучения, чтобы не пойти по тупиковому пути развития вида. А судя по поведению этого экземпляра и состоянию его эпидермиса и волосяного покрова и ногтей, он один из уличных бродяг и скорее всего асоциальных типов. Эрих прошел вглубь кабинета и сел на один из стульев, распложенных неподалёку от стола и предназначенных, видимо, для клиентов. - Долетел я прекрасно, как можно долететь проведя в самолете почти половину суток, немного выводит организм из равновесия резкая смена часовых поясов, но это ожидаемо. А как у вас продвигаются исследования. Уже наметились какие-нибудь менее расплывчатые и само собою разумеющиеся теории, кроме генетических мутаций?
Ярослав Сахаров: - Да-да. Беспорядочные мутации рано или поздно создают жизнеспособный организм, новый вид. Однако, в данном случае я об этом, - Ярослав показал направление Лекса на тестирование IQ и рассмеялся над своей мелкой шуточкой. - По-моему мы сейчас наблюдали элементы поведения характеризующие тупиковые пути. Данный феномен некоторые мои коллеги-юмористы называют: "фимоз головного мозга". Предполагаю, способности детерминируют ригидность большинства характерологических черт, асоциальное поведение, протест и кризисные трансцендентные переживания. Это так, бредни на тему, очевидные ребенку. Не могу же я пока лезть к ним в голову со скальпелем. Я же гуманист... Ярослав подошел к шкафчику, открыл. Ничего путного там не было. Тихо, себе под нос, он проворчал: - Даже спирта нет. Колбы, пробирки, чашки, программируемые сепараторы за дох"я денег... А выпить нечего... - с грустью вымолвил он, вставив какое-то русское матерное слово. - Эрих, мы сейчас едем пить. Хотя бы кофе. У вас перелет, какая к черту работа? У меня тоже сейчас какая-то причина придумается. Неэкологично работать сразу после 12-ого перелета. Едем. Ярослав проверил все, взял листы, сгреб их и посмотрел на Вольфрама. Вообще немец мог бы воспротивиться, однако, Ярослав бы проигнорировал. "Нельзя так работать" - единственный и верный его аргумент.
Lex Yamaguchi: - Браслет закреплен. Выводите. Слова доктора райским бальзамом вливались в уши. Счастье-то какое! Наконец его отцепят от этого Прокрустова ложа, нахождение на котором уже отзывалось во всем теле - ломило спину, онемевшие от неподвижности руки и ноги словно пронизывало электрическими разрядами. Шкафообразный охранник – «Гоблин», - оценил его про себя Лекс – расстегнул стягивавшие парня ремни и, встряхнув, словно котенка, коротко приказал следовать за ним. «Дорогой мой», - мысленно обратился к «горилле» обалдевший от обилия событий последних часов парень, -« И пойду. и побегу, и даже поползу – только выведи меня отсюда!» И он проворно пошагал за своим провожатым прочь из лаборатории. -->> Комната Лекса
Эрих Вольфрам: Эрих окинул взглядом записи русского, не нашел ничего смешного в необходимости провести тест на интеллект. Он сам был сторонником проводить большое количество тестирований и обследований, чтобы не упустить из виду никакой, даже казалось бы на первый взгляд не значительный фактор. Ведь, с точки зрения педантичного немца, любой фактор рано или поздно может оказаться значимым, а это несёт в себе некоторую опасность провала эксперимента из-за вот таких мелких недочетов, недосмотров и тому подобного. - Благодарю вас за предложение, господин Сахаров, но вынужден буду отказаться, - Эрих поднялся со своего места, и сделал пару шагов на встречу коллеге. – Мне импонирует ваша забота о моём досуге, но, как вы только что правильно заметили, двенадцати часовой перелет не способствует желанию куда-то ещё перемещаться. Я буду вам очень признателен, если вы выдадите мне личные дела учащихся, уже прошедших медицинское и психиатрическое освидетельствование, для ознакомления, и отпустите отдохнуть после столько долгой дороги. А в субботу я с радостью приму ваше предложение познакомиться с Токио и его кафе и барами. Немец был лаконичен. Он вообще не принимал тягу других людей ходить по заведениям общественного питания, а привычку многих пить пустое кофе в кафетериях воспринимал как одно из видов нарушения пищевого поведения, а соответственно одно из аффективных расстройств сродни анорексии. Как и всякий уважающий себя немец он не представлял себе еды без мясных блюд. - Я бы предпочел сделать вам встречное предложение. Заходите ко мне сегодня вечером. Мой слуга сделает приличный ужин и мы обсудим насущные проблемы наших будущих взаимоотношений, а заодно просветите меня о моих обязанностях как вашего ассистента. В письме, присланном директором этого центра они были расплывчатее некуда.
Ярослав Сахаров: Губы разошлись в улыбки на такое краткое мгновение, как быдто были затвором объектива. - Отдыхайте. Личные дела возьмете у секретаря на входе. Личное дело Лекса - пока у меня побудет. Впрочем, готов признать вас экстраординарной личностью, если вам удастся прочитать их дела во время сна. русский посмотрел на немца, припоминая что-то... Что-то времен 40-х годов. Ярослав открыл дверь, кивнул Вольфраму на секретаря. - Чтож, Каждому свое... - припомнил он надпись на Бухенвальде, лицом оставаясь нейтральным. - Ваши обязанности будут пересланы вам письмом на электронный адрес. Категорически не приемлю устных договоренностей в подобных проектах. Не сомневайтесь, в течении трех дней, список ваших обязанностей будет малым, в пользу возможностей ознакомиться с городом, Академией и персоналом. Ярослав считал невозможным работу специалиста, если он не знает логику работы системы. Даже самое гениальное исследование может длиться на порядок дольше, если исследователи не могут друг с другом связаться вовремя. Под началом Сахарова, такие вещи искореняются. Когда русского слишком доставали коллеги, носители других языков, он мог начать покрикивать мерзким скрипучим голосом: EX-TER-MI-NA-TE! Секретарь заметила Ярослава и Эриха, подходя к ним. - Будьте любезны личные дела вот этому человеку передайте, - девушка потянулась за электронными версиями медицинских карт, личных дел, но Сахаров ее одернул, командным голосом - А за документ, видимо, сойдет мое наличие? Пока не предъявит документы - не давать даже скрепок. Они казенные. Ярослав на прощание улыбнулся Вольфраму и пошел по своим делам, размышляя над крамольной мыслью: "Эрих Фром... Эрих, веа ар ю Фромм? Erih, are you Fromm?.. Germany?" Ярослав подошел к стойке и взял халат. Прицепил на лацкан свой пропуск, развернув его так, чтобы фотография и имя были скрыты. Паранойя - наше все. И поехал наш дорогой психиатр по своим психиатрическим делам, так и забыв снять халат. --Ю Кофейня "Ваниль"... где-то типа вторая страница внизу. пост 091...
Эрих Вольфрам: Эрих прошел в приёмную, русский был как-то странно перевозбужден, как будто это не немец, а он провел двенадцать часов с замкнутом пространстве самолета. Списав это на тяжелый рабочий день в академии, в конце концов у самого Эриха тяжесть рабочего дня обычно сказывается не в словах, а в действиях, последний аврал на работе почти стоил жизни его предыдущему сабу, у русского явно всё проще. Предъявив девушке пропуск, он забрал диск с данными и направился в отведенные ему комнаты, где его уже должен был ждать легкий ужин и составление планов на завтрашний день. С идеей пройти через ученическую территорию Академии мужчина решил повременить, в конце концов успеется, да и не железный у него организм, как бы не хотелось думать обратное и постепенно усталость давала о себе знать. >>> Комнаты Эриха Вольфрама.
Navaki: ------>>Комната Наваки. Общежитие. Зона наблюдения. Лаборатория. Он нашел это место не сразу. Увы, никаких указателей не было совсем. Но, долгое разглядывание ландшафта все-таки приблизило его к своему маленькому плану. Он не скрывался от камер, он шел туда может спросить что, или подлечиться. Может он тут с ума сошел? Медленно спустившись по ступенькам, Курасава увидел сидящую за столом девушку. Которая что-то увлеченно стучала по клавиатуре. «-это ведь проверяется все. -дура» Обычный диагноз. Шаги были столь тихими, что если девушка не потянулась за ручкой, так бы и не увидела его. Она аж дышать перестала, хлопая и ловя ртом воздух. -ввы кто? -псих. – ответил коротко так, чтобы все стало понятно. - псих? Это вы шутите? -совсем нет, я могу съесть чернила, вашу шариковую ручку. Могу потанцевать и спеть. Как вам? Пальцы секретарши потянулись под стол, чтобы с силой зажать кнопку охраны. -ой, милая. Не стоит. Ручки на стол уберите. А можно меня записать к вашему главному доктору в халатике? Он мне сегодня снился. Да-да. И не делайте такие глаза. Я сгораю. – при этом он жестикулировал, как раньше. Почти что, не показывая жестами.- Запишите меня на внеурочный прием, прямо сейчас. Я сделаю для вас всё, что вы пожелаете… - он красиво играл и его слова были для девушки взаправду. И поэтому она открыв какой-то журнал, начала искать что-то. При этом Наваки опустился на тумбочку возле стола, покорно ожидая её действий. -сейчас, сейчас…. – лепетала она. Но Курасава был уже не в этом коридоре, он думал. Рассчитывал и взвешивал. Но если все пойдет не так и он окажется бесполезным? Он что-нибудь да точно с собой сделает, если все будет так. Но пока оставалось только ждать, наблюдая за движениями девушки.
Ярослав Сахаров: -->> Кабинет психолога Дойдя до лаборатории, весьма быстрым шагом, он остановился, чтобы отдышаться. "Чертова одышка!" Сама мысль бросить курить была чем-то еретическим. Ярослав Вельзевулович был готов поспорить, что всем выгодно курение. В государственном плане. Особенно ему нравились социальные рекламы: "Скажи нет курению!" ВСе довольно такой рекламой. Социально двинутые массы - что вот, с курением борются. Власти - что есть где деньги отмыть. Табачная промышленность - что сигареты все так же продаются, если их продажи не повышаются. Наркологи - что зависимость только усиливается и для них больше работы. И только бедные наркоманы не одупляют, отчего же курить стало хотеться сильнее... - Магия бессознательного, дорогие мои, - любил объяснять Ярослав, - частица "НЕ" - не воспринимается. Поэтому, наше бессознательное читает: "поговори с курением, сигаретой". А про "нет наркотикам" - еще веселее. В отличие от курения есть те, которые позволят именно поговорить... Он отдышался, медленно и спокойно, вошел, со змеиной грацией. - Мама! Мама! - заорал он вдруг, дергая медсестру за рукав. - Я больше не буду есть грибы! Девушка прокляла должность за приемом. - Я ИМ ОБЕЩАЛ!!!!!!!!!!!! - заорал он весьма и весьма правдоподобно. Станиславский, со своей коронной фразой, одобрил бы игру. Бешеными глазами врач посмотрел на Наваки. Его глаза узнали юношу, и Ярослав изобразил узнавание, будто бы это стояли перед ним те самые грибы... А ибо нехрена на моим персоналом издеваться... Мне можно. Другим - нельзя.
Navaki: - Я ИМ ОБЕЩАЛ!!!!!!!!!!!! «-боже. Ой, как мило. Хах. -у них все такие?» Промелькнуло в голове у Курасавы. Парень не то чтобы испугался, он просто потерял дар речи, осекся. Как может такой человек представлять докторскую или научную профессию? Хотя, все гении были безумны по-своему. Или он просто издевается? Скорее всего. «- ровнее дыши, Наваки. Ровнее. Сейчас он что-нибудь выкинет еще. Главное не заорать во весь коридор. Соберись! -но этот же… -посмотри в глаза ему и успокойся.» Он зажал рот с такой силой, что вены на висках тут же вздулись темно синими лентами. Слюна набегала в рот и парень ни как не мог её проглотить, скорее уж подавился бы. Такое ощущение, что этот человек смотрел на него, как на закуску, что стоит лишь положить в рот, и она сама растает, просто не справляясь с температурой во рту. Но глубоко вздохнув, произнес ели слышимым голосом, прибывая все еще в неком недоумении. -я на прием, доктор. – голос был хриплым и для того, чтобы заговорить нормально, нужно было прокашляться. Но в то же самое время, Наваки лишь вжался в стенку, что была позади него. Почему то он не хотел, что бы тот в такой горячке полез на парня. Безумие, оно ведь заразно.
Ярослав Сахаров: - Я тоже!!! - радостно подпрыгнул он, хватая за руку Наваки и вприпрыжку, поскакав мимо стола девушки в свой кабинет. - А ты зачем? Меня кто-то считает доктором, и говорит что я в чем-то главный! Представляешь?! - он говорил с Наваки как с ровесником, возраст обоих видимо был в пределах лет 12-и. - Но ты же лучше все понимаешь. Ты сам пришел. Завидую тебе. Я сам не решился, пока меня смской не заставили, - с некоторой обидой говорил он. - Что мне сейчас нужно делать? - открывая своим ключом кабинет. Мужчина и подросток вошли. Первым вошел Ярослав, явно демонстрируя свою спину. Это как неоновая табличка для бессознательного: "я тебе доверяю". Юноша явно хотел быть главным. Пусть будет. А Ярославу Вельзевуловичу-то что? Главный, не главный... какая разница? Все мы - и садо и мазо. - Они меня никто тут не слушает... - намеренно путая слова, говоря неправильно, "признался" русский, присев на край стола, - а я хочу тут командовать!
Navaki: «Подпрыгнул? Мама, эм! Я не хочу, сходить с ума! А с ним я и сойду.» «Куда он меня потянул? Боже, лет 10, как фанат рейнджеров. Может он мне еще фокусы покажет?» Наваки шел за ним, точнее плелся. Как растрепанная девочка, которая с другом бежала за машинкой с музыкой и большим стаканчиком с зеленым, вроде фисташковым, пломбиром. - А ты зачем? Меня кто-то считает доктором, и говорит что я в чем-то главный! Представляешь?! -о! представляю, представляю. Надо было наказать тех, кто говорит, что ты главный и не подчиняется. – хорошо. Пусть будет по его правилам. Вспомнить себя двенадцати летним мальчуганом проще, чем годовалым. Просто потому что не помнишь что делал, ел и чем развлекал себя в минуты, когда орал, а никто не подходил. - Что мне сейчас нужно делать? Ну этот вопрос вообще насторожил. Что делать? Связать себя по рукам и ногам и запихнуть кляп по самые гланды. Нет, кляп не надо. А то говорить не сможет. Слабо? Слабо конечно. Ну не сказать же ему « иди, садись в то милое кресло-кушетку, где болтаются внушительные ремни». Так совсем не шло. Ему не с десяток лет, он наверняка все уже знает или догадывается. Ах, спину мне показывает. Знаю я эти маленькие фишки в психологии. Может, мы еще будем есть с одной ложечки? - Они меня никто тут не слушает...- И правильно-то делают, что не слушают. Встань под стяг безумца и сам станешь безумен его безумием. А без этого надо было как-то обойтись. Ладно, можно пока и сыграть в его игру. Что там он говорит. Ах, хочет власти. Так на тебе. Я на блюдечке тебе его преподнесу. -если хочешь тут командовать, то я помогу тебе. Слушаю твою команду!- при этом он не садился и лишь мельком при входе осмотрел кабинет. Точнее лабораторию. Ага, вот оно что. Тут кроликов и телепузиков вскрывают или капают в уши с носами всякие мерзопакостные капельки? Но он как-то внутренне напрягся, ожидая ответа на свой такой «широкий» жест. Глаза скользнули по столу. И наткнулись на статуэтку из темного металла. Что там пытался изобразить скульптор, было не понятно, наверное, руки кривые с рождения… «-не отвлекаемся!»
Ярослав Сахаров: Новаки КРАЙНЕ странно поглядывал на фиксаж кушетки с ремнями... Садист? Хочет меня наказать? Или это какая-то фантазия? Скорее про садизм... - заключил Ярослав, внимательно наблюдая за глазами юноши. Но это было пока что всего лишь идеей, необоснованной, но интересной. Что он хочет? Креативное мышление - прийти к... А кем он меня считает? Ярослав приблизился к юноше, но не слишком резко. Он взял его руку в свои, пожимая. - Мы сработаемся! Командую: ответь мне честно, зачем ты пришел сюда и что ты хотел от меня? - вдруг серьезно заговорил Ярослав, все так же держа руки. Он прислушивался к своим ощущениям: какие руки Новаки по температуре, влажные или сухие, напряжены и он хочет их одернуть, или расслаблены, так как он чувствует себя в безопасности (это было бы странно)... а может юноша слишком спокоен и расслаблен? По мере диалога, Сахаров меееедлееенно отпускал руки юноши, как бы стараясь приблизить к себе. Может быть, психиатр хотел шепнуть Новаки что-то на ухо? Или откусить ухо? Как это воспримет пациент?
Navaki: - Мы сработаемся! Командую: ответь мне честно, зачем ты пришел сюда и что ты хотел от меня? Поведение этого человека крайне настораживало, а с этим чувством приходила некая раздраженность. Он решил сделать так, и он сделает. Даже если этот доктор, не маленьких лет, расплачется здесь, как крокодил. «- так я тебе все и сказал сразу. -а если я поступлю не правильно? Если ошибусь? -сомнения сами в себе несут уже часть неправильной стратегии и действий. Как будет, так и будет.» -я все скажу.- произнес парень слегка наклоняясь вперед, словно желая поведать тайну из тайн. Делая еще и шаг к столу, неимоверно сокращая расстояние. Дыша не глубоко, чтобы не было видно, как плоская грудь поднимается, натягивая ткань бежевой майки. Пытаясь расслабиться, чтобы нарастающий стук сердца не перекрывал слух. Кончики пальцев были холодными, они были такими всегда. Возможно узкие сосуды, возможно, еще какие нарушения. Но вот между пальцев было тепло, и в этих изгибах выступали крошечные капельки пота. Но лицо было растерянное, пока не отразилось то чувство, которое окрестили кличкой «Баранство». Когда доктору захотелось что-то шепнуть, и руки Наваки были освобождены достаточно, он приступил к выполнению плана. Возможно, глупому и смешному. Но, нужно было вправить мозги его собеседнику. Страх не мотивация, но. Фигурка на столе, к которой он присматривался краем глаза, должна была послужить важным компонентом. И с той скоростью, с которой можно было сорваться с места, Курасава схватил на вид тяжелую статуэтку и так же быстро размахнулся ею. Напрягаясь всем телом, напрягая мышцы до ноющей боли. Нанося удар так, чтобы он прошел по дуге, метя в место чуть сзади виска. И нанося удар как можно с высшей точки углом от какой-то награды. Чтобы мозг доктора как можно медленнее и запоздало оформил красными буквами слово «самозащита». Надеясь только на удачу, но, совсем не зная с кем имея дела. Ничего нельзя было затягивать. И это был первый решительный шаг.
Ярослав Сахаров: Парень что-то затевал... В последний момент его зрачки чуть-расширились, из-за адреналина. едва приподнялись веки, дрогнули мимические мышцы. Резкий юноша. Опасный и аффективный. Что расходилось с его руками. В последний момент, когда Ярослав едва касался пальцев, юноша дернулся. Странно... - пронеслось в голове психиатра, - выбрал время когда я особенно ярко за ним слежу. В голове в те незначительные секунды всплыл образ... чьей-то статуэтки. Собственно она и летела прямо в район виска. Парнишка решился на убийство? Падение - лаконичный выход из ситуации. Прыжком он упал на Новаки, отхватив статуэткой по касательной. Благо, не висок, и в области, за ухом. Не приятно крайне, но безопасно. Рука схватила фигурку, швырнув ее куда-то. Другая держала парня за горло. Сейчас Ярослав жалел, что не было третьей. - ВАЛИУМА! - громко заорал он, вызывая тем самым санитаров. И что я никак от этой привычки не могу отвыкнуть? Валиум и валиум... тьфу. Архаик-консерватор... Через минуту ворвалась охрана. В голове пронеслась потрясающая мысль - притвориться травмированным или даже мертвым. Посмотреть на реакцию. Но как-то глупо бы вышло. А на ощупь, паренек приятный... кстати.
Navaki: А он всего-то хотел его оглушить. Не сильно-то стукнуть собирался. Чтобы потом поместить тело на то милое седельце, и застегнув по ногам и рукам просто допросить. Допросить своими методами. При этом, не забыв загородить чем-нибудь из интерьера дверь. Но тот оказался слишком быстр и сообразителен для своих-то лет.Склероз не замучил. Мозг не поплыл от замашек и безделья, работает мужчина над собой, похвально, но не радостно. А что потом произошло, парень даже толком и не понял. Видел движения доктора, но, уже не перемешивая их с потрохами. В голове забилась мысль «не попал». Теперь он точно ничего не узнает. А потом услышал уж точно того, что меньше хотелось. Да еще и пальцы на шее сдавили так, что перекрывали разом не только сонную артерию, но еще и остальные вены, подходящие близко к коже. Не так прост он… - ВАЛИУМА! Он ничего не произнес, лишь только сильно зарычал. Диазепам решил ввести. Как бешеную собаку успокоить. Да, Наваки и есть сейчас собака, которая пыталась укусить, но её остановили. Дергаться было бесполезно. Это понятно было сразу. Даже если он и освободит свою шею от этих хватких пальцев, то набегут санитары с охраной. А там мужики, так мужики. «-Минимум сопротивления, нужно что-то быстрее думать. Черт, почему все не так, как я хочу? -поступил неверно. -закройся. Сейчас получим по жопе. И станем лапками осьминога. Хитрый лис накинул белый халатик, и готовится впрыснуть пыльцу феи!» Наваки смотрел на этого доктора уж слишком настойчиво. Словно коря того за принятое решение. Значит все-таки тот боится быть в неловком положении…Или же есть, что еще? «-Запоминай, Курасава, запоминай!» Он сказал себе это для поддержания духа, чтобы не размозжить себе голову об стенку или о другой предмет от душившей и так досады.
Ярослав Сахаров: Ярослав цепко удерживая парня, повернул его голову чуть вбок, принюхиваясь к запаху его тела около шеи. Он шумно вдыхал носом воздух, приблизившись к уху, произнес как-то лениво растягивая слова: - зачем тебе понадобился глава отделения? Думаешь тебе бы удалось это? - Вбежала охрана, в открытую дверь, они вломились так, словно хотели ее вынести. Для проформы, быть может... Покажут потом начальству, мол вот мы какие бравые спецы - аж дверь выломали. Психиатр ослабил хватку, но с Новаки вставать не намеревался. Подбежал санитар с готовым шприцем. - Постой пока тут, инъекцию не делайте. Я на автомате... - пояснил он, и обратился уже к Новаки, - с тобой здесь никто не будет сражаться, Новаки Курасава. Ярослав выждал минуту, ощащая сердцебиение под своей рукой. В такие моменты, чувствуя кровь, порциями бегающую в голову по сонной артерии, он ощущал звенящее переживание. Биение жизни? Наверное. Мужчина встал, с помощью одного из охранников и... протянул руку юноше. - Так ты ответишь на мой вопрос? - беззлобно спросил Сахаров, будто бы ничего не случилось. Простил? Лицо не выдавало его вообще.
Navaki: Почему доктор шумно вдохнул его запах? Может, пытаясь уловить какие-то ферменты? Предсказать опять? Возможно, а возможно и из-за своих пристрастий. Пахло от парня терпким и сладким запахом. Почему так? Возможно из-за редкой четвертой группы крови, может из-за чего еще,может из-за обмена вещест. Курасава все лежал на спине, ничего не предпринимая. Локоть саднило сильно, но это пока ерунда. - зачем тебе понадобился глава отделения? Думаешь, тебе бы удалось это? Все тело сразу напряглось, как глаза увидели блестящую от света иголку. Он не любил их, можно сказать, была такая фобия. Его воображение сразу рисовало, как металлическая и гладкая игла протыкает кожу, делая микроукол, и впивается в мышцы. Но слова доктора он слышал слишком отчетливо, приоткрыл вдруг иссушившиеся губы и произнес глухим голосом, все завороженный тонкой линией металла. – Мне не нужен глава отделения, мне нужно то, что знает только высокопоставленный человек. Удалось бы? Нет, не думал. Но, попытка не пытка, а пытка не попытка. – говорил он медленно, иногда совсем замирая. То, что ему ничего не удалось, не успокаивало его,и это чувство метало внутри у юноши молнии, и разбивало дорогую воображаемую посуду. -…инъекцию не делайте. Я на автомате... Кажется, сосущий комок под желудком из-за иглы сразу же растворился, это радовало сильно. И воображение сразу перестало играть с ним в злые шутки- "кто кого сильнее напугает". «-на автомате? Это как?» Странный человек этот уже не молодой глава отделения. Он был со «старого континента», это показывала внешность и показанный характер. Но то, как он обращался с лексиконом, и бесило и задевало, оставляя отпечаток лица и поведения в памяти. Цепляло. -с тобой здесь никто не будет сражаться, Наваки Курасава. Здесь он задохнулся, кажется от такого вопиющего поведения. И уж колкостью ни как не мог не ответить. - Я не сражаюсь с теми, кто отлавливает детей, как сильно расплодившихся животных.-"Я их просто бью"-но это уже было в мыслях,которые он заживо похоронил. Он не выкрикивал, не вкладывал в эти слова пафос. А наоборот был уверен в них. Хотя… Его легко можно было приставить в каком-нибудь затюканном романчике. А сердце все так же билось, качая толчками кровь. Ощущение жизни организма всегда вызывало бурю ощущений, чувствуя себя «познавшим и творцом». И это симптом болезни. - Так ты ответишь на мой вопрос? И когда этот человек протянул руку, тело Курасавы потяжелело на столько, что кажется даже тончайший волосок на голове, тянул назад тоннами. Ладони вспотели сразу же, словно перед его лицом махали шнуром с идущим зажженным газом, что так и норовил вцепиться синим огнем в лицо. Кажется, он испытал испуг из-за неопределенности этого человека. Но… «-что он такое придумал еще? -он психиатр, близко к психологии. Осторожней там. -дело дрянь.» Наваки приподнял верхнюю часть туловища, хватая холодными пальцами протянутую руку,сначала осторожно обхватывая, чтобы в любой момент просто отпустить, дав соскользнуть гладким подушечкам пальцев, а потом и крепко сжал, словно мстя за шею свою. Возможно, это был опять таки фокус доктора из «я доверяю тебе, ты доверься мне». Но, уже руку не одернуть. -я хотел спросить, то, что вам, скорее всего, запретили говорить. Обычные слова, не более…Мне нужна информация. - говорил он не громко, но и не скрываясь. Охрана не хотела вылезать из его мыслей, они усердно работают. Дай им волю, играли бы грудными мышцами и распевали какую-нибудь храбрую песню. Он не мог определиться, правильно ли говорит. Стоит ли вообще это говорить? Или надо было все-таки ему вмазать за вопиющее поведение, которое он с лихвой продемонстрировал, отбивая удар. Тело ныло от негодования. Но, сейчас надо было встать на обе ноги. И потом может привести еще один ход в действие? Да, нужно было бы.
Ярослав Сахаров: Ярослав Вельзевулович не мог сразу принять решение. Пациент еще оставался потенциально готовым к подобным же выходкам. И охранники и ремни для него были дополнительным фактором раздражающим. Так думал Ярослав, и едва ли он ошибался. Тем не менее убирать охрану - себе дороже. По кабинету еще масса всякой бесполезной лабуды валяется и понапихано. Он осмотрелся, глазами разглядывая обстановку для исключительно спокойных клиентов. - Мое образование как-то связано с общением людей, верно? - он дождался согласия Новаки. Пусть и неосознанного, но момента подтверждения "мысль услышал". - И оно мне диктует, что для получения информации, следует дать запрос на информацию. А то как я пойму какую информацию вы хотите узнать? Я же не телепат, верно? - опять он сделал паузу, выжидая реакции юноши. - И все остальное подсказывает мне: чтобы задать вопрос, бить по голове не следует. Удар по голове несет в себе три варианта: смерть, серьезную травму и... можно просто разозлить. А если меня разозлить - буду ли я отвечать на вопросы? Вероятно - нет, верно? - и снова ожидание... Кстати, руку он все так и не отпускал, прикоснувшись еще и второй рукой. По напряжению - это работало как детектор лжи. - И после такого "приветственного удара", как можно загладить свою вину? Конечно, ты выбрал наилучшую тактику, чтобы меня успокоить: начал оскорблять, - оскорБЛЯТЬ - вот так вышло по произношению... семантически. язык, на котором был диалог этих двоих был далек от русского. - А то, что ты не сражаешься с теми, кто отлавливает детей, как сильно расплодившихся животных - это верно, - тут психиатр ждать его подтверждения не стал, а кивнул сам и улыбнулся. ЗАтяжное рукопожатие прекратилось, он освободил руки, одной прикоснувшись к месту удара, потирая его, - Зато тебе отлично удаются попытки убийства психиатров... или это такое хобби? Сидишь ты на кровати и думаешь: какие сволочи тут работают. Все они - зло. Они все и каждый, даже уборщики, виноваты, что я сюда попал. Особенно - психиатр приложил свою руку. Это все он выслеживал меня и похитил всех моих новых друзей, затащив в этот ад, где надругались над... Далее уже не уверен как ты ругаешь весь мир и меня в отдельности. Льстит такое отношение, персонифицировать во мне всю свою агрессию - это трогательно. Но... - его речь резко сменила интонацию. выделяя это "Но" - из всего массива слов. - ...Но как патетично! Если ты еще не проходил, то слово "патетично", в данном контексте, означает "жалко". Ты - жалок, Новаки Куросава? Согласился, что система "Академия" тебя победила? Так ты жалок? - и он вновь посмотрел на него в полной тишине, ожидая ответа. Приговора юноши самому себе. - Может быть я работаю в системе, которую ты обвиняешь. Разве я - это те охранники и те люди, которые засунули тебя сюда? - задал Ярослав весьма резонный вопрос, внутренне же он испытывал негативные переживания. Он не любил, когда пациенты буйные. Очень не любил. Мужчина уже вышел из возраста для этой праздничной беготни тараканов вокруг стакана. Раньше бы мог и побегать, сейчас - скорее поговорить. Вот что же этот парнишка хотел узнать? Не мог же он рассчитывать на прямой ответ на вопрос: "как сбежать из Академии?" - не мог! В голову залетела шальная мысль о "сыворотке правды"... наркотик конечно... но Новаки сам напросился. А что? ЗАшел я, разве что чай не предложил с печеньками... а он мне по башке. Псих! - подумалась шутливая мысль. - И скажи мне еще одно: нормален ли ты? Если сам веришь... просто скажи мне - и я поверю. Взгляд Сахарова стал никаким, он сейчас как аутист, ушел глубоко в себя, будто находя там какие-то ответы на свои же вопросы. Или размышляя над телом пациента. В любом случае - еще пару порывов к действию - и он либо его прикажет привязать, либо вколет то, что принес врач. И тогда их общение наладиться.
Navaki: - И оно мне диктует, что для получения информации, следует дать запрос на информацию. А то как я пойму, какую информацию вы хотите узнать? Я же не телепат, верно? У Наваки сразу затрещала голова, словно кто-то выбивал усердно чечетку. Он уже знал, что этот человек начнет говорить много и запутанно. Чтобы возможно сбить столку его, как бы выводя для подтверждения итога. Но Курасава усердно цеплялся за свои мысли и помыслы. Когда он услышал последнее, то просто приподнял бровь. Совсем чуть-чуть, словно дитё увидавшее что-то не пугающе обыкновенное. -увы, возможно вы и сами владеете какими-то способностями, скрываете это. Ведь обычно для того, чтобы гений начал изучать данное … кхм… нарушение, он должен быть заинтересован и привлечен к этому за уши. Так что, есть вероятность, что и у вас имеются нарушения ДНК, может совсем чуть-чуть? - здесь он просто не сдержался, подколол что ли? Или опять его желчь вылезла на мгновенье, чтобы опять затянуться обратно в разум. -…смерть, серьезную травму и... можно просто разозлить. А если меня разозлить - буду ли я отвечать на вопросы? Вероятно - нет, верно? Когда доктор это перечислял, Курасава мотал головой, словно в подтверждении его слов. Он рассчитывал силу удара и знал с полной уверенностью, что в этом моменте промашек не будет.-иногда люди в порыве злости и ярости могут выговорить чего лишнего, так может я на это надеялся? – Как будто он играл с ним в «противоречия» и собирался это делать дальше, пока не подвернется нужный момент. -..Конечно, ты выбрал наилучшую тактику, чтобы меня успокоить: начал оскорблять… «Ах, оскорблять? Кто кого оскорблял, так это этот в белом халате, который «на автомате».» Парень ели подавил жгучую ярость в глазах, просто поднося пальцы к глазу, сгибая те и начиная тереть глаз, пока все быстро улаживал в себе. После этого, когда стабильность вновь была установлена, он опустил руку. - я вас не оскорБЛЯл, я помню все знаки приличия. Но, подумаешь, может у меня такое характерное приветствие? Ведь, например, в некоторых племенах старой Африки выказывая уважение, люди плевали друг другу в лицо… так что…-он медленно повел плечами, при любом сгибании локтя, тот сильно болел, но по сравнению, то что оставила злопамятная статуэтка за ухом доктора, это была лишь «заноза». -…Это все он выслеживал меня и похитил всех моих новых друзей, затащив в этот ад, где надругались над... Далее уже не уверен как ты ругаешь весь мир и меня в отдельности. Льстит такое отношение, персонифицировать во мне всю свою агрессию - это трогательно. Но... -но… -здесь он не просто закипел, а забурлил при высшей точки кипения. Кажется, что он повысил голос. Брови медленно изогнулись дугой словно стремясь соединиться на переносице, появиться складкам на носу.- Я никого не виню, кроме того, кто разрешает этот бардак! Это раз. Два, я вас никогда не знал и явно не узнаю. Так что, следовательно, держать злость на вас я не могу. Вы – доктор, ну, или психиатр. Как кому нравится. А доктора и психиатры много знают, но уж очень мало могут сделать. Отлавливают те, кому это выгодно, а вам выгоднее было сидеть где-нибудь и заниматься делами всей вашей жизни. Но, как видно, тяга к новому и РОДНОМУ - это слово он выделил уж очень сильно- всегда превыше всего. – кажется он говорил быстро и при этом умудрялся не запинаться. Он знал, что говорит. Полностью знал. – и опять таки, увы, я не ругаю мир. Мир устроен не нами писаным законам, это лишь совпадения, что меня огрели чем-то уж очень тяжелым и приволокли сюда. Я принимаю это как есть. Раз есть – значит оно того требует. И не трогайте моих друзей. Это была бродячая собака и мое второе я. – здесь он ляпнул уже лишнего. Поспешно закрывая рот, зажимая в тонкую полоску губы. Но было поздно, слово вылетело. -…Согласился, что система "Академия" тебя победила? Так ты жалок?..- Эти слова заставили уголок губ дернуться. Просто дернутся, выражая некое чувство, возможно, смятение. – меня не «победили», я не на арене и не на ринге. Это жизнь. И мне просто поставили рамки и ограничения. Которые можно сломать и можно преодолеть. « Невозможного не бывает»- его голос был тихим, словно он раскаивался в своем повышенном тоне. Не уж то он стал паинькой? На вопрос « ты жалок?», он сначала не хотел отвечать. Просто не хотел, кривил душою. Отворачивался, а потом опять же слово само вылетело, словно сочетанию звуков надоело вертеться бешеным волчком в голове. – я жалок только перед собой и перед сильнейшими. Но не перед дураками…- значение слова «дураки» он не раскрыл и не раскроет. Пусть понимает, как хочет. - Может быть я работаю в системе, которую ты обвиняешь. Разве я - это те охранники и те люди, которые засунули тебя сюда? Это тоже сильно удивило. Но на лице парня не выявлялась эта удивленность, в глазах и так оно было. Но губы разжались и он произнес- вы не охранник и не ТЕ люди, вы тот, который знает. И для того, чтобы вас огреть чем-нибудь, этого достаточно.- медленно проговорил он. Когда психиатр держал его руки, те были не расслаблены и не напряжены. Постоянно меняя в себе напряжение, чтобы не дать уверенности этому доктору. Еще раз на это " телесное понимание" психиатра он не должен купиться. - И скажи мне еще одно: нормален ли ты? Если сам веришь... просто скажи мне - и я поверю. Этого он и хотел? Узнать чистосердечный ответ с пристрастием? Ладно, пусть его узнать. Пусть я для него буду очень любящим поболтать. Может еще раз получиться вмазать? Чтобы потом не мог так по-щегольски разговаривать. – нормален ли я? Нет, как и весь наш белый свет. – этой неопределенной фразой закончил он. Пока в комнате было столько уж люду, Курасава ничего не желал предпринимать, ничего не хотел, потому что знал, что все будет пресечено. Хоть и не сразу, но полностью. Он хотел на этом закончить, но какое-то его я отозвалось в самый ненужный момент, и он тихо произнес. -Смысл моего вопроса состоит в том, что вы наверняка ставили себя на место «учеников», вы же изучаете, исследуете, так не уж то не думали о плане побегов? На этом он решил просто замолчать. Стоя напротив. И смотря на лицо, все-таки этот человек запал в его памяти. (Не буду возражать, исправлю все. Уступлю девушке.) Благодарю покорно, раз так, то я вашу: "моя цель состоит в том" - осмелюсь исправить сама. Потому как вы опять неправильно написали, у вас получилось тоже самое, что и с вопросом, который состоит. Меняю на смысл(= суть, которая вам так не понравилась) вопроса, потому что по смыслу подходит именно это, да и грамматически правильно будет сказать именно так.
Ярослав Сахаров: "И все-таки пациент..." - резюмировал Ярослав. - Личное дело принесите, - сказал он какому-то субтильному саниатру, который скорее всего понимал в профессии больше других, - зафиксируйте в сидячем кресле. Сыворотку правды, - сказал он, повернувшись к молодому мужчине в белом халате так, чтобы Новаки не видел выражения лица психиатра. Сахаров подмигнул санитару, на секунду осклабившись. Пауза... Ярослав повернулся опять к мальчику, смерил его взглядом, оценивая что-то. Смешная картина: тщедушный юноша стоит в кольце из охраны (шкафы семь на восемь, восемь на семь) и пары санитаров (тонкие антресоли), как торшер на фоне тяжелой дубовой мебели советских времен. - И оставьте нас. Охранники бесцеремонно зафиксировали пациента в сидячем кресле. Руки и ноги покрыли ремни. - Один за дверью, - скомандовал Сахаров напоследок, и так зная, что охрана ближайшее время будет пристально наблюдать за подопытным. Прошла минута в тишине, было слышно только легкий гул вытяжки. Подвальные помещения требуют очень качественной системы кондиционирования, иначе любой подвал превращается в колонию плесени с легкой затхлостью шизофрении. Вошел санитар, положил боязливо шприц с закрытой ампулой почти бесцветной жидкости. Вышел, под взглядом психиатра. Как филин, Ярослав Вельзевулович разглядывал не то жертву, не то нечто интересное. Мальчишка врал и завирался. Был агрессивен и намеревался еще разок другой "проявить себя" - Я правильно понял, что меня следует огреть за то, что я не виноват в твоих новых границах и ограничениях, в том, что ты - не такой как все и что ты - в "Академии"? Можешь для меня пояснить - чем же я заслужил такое отношение? Тем что такой же как ты? - задал вопрос Ярослав, пока что не высказывая юноше все то, к чему он пришел. После ответа, Ярослав взглянул на личное дело, лежащее рядом, будто бы что-то оттуда припоминая. Его лицо было спокойным, словно ничего не произошло. Глаза стали цепкими, внимательными. - Ответь мне по порядку на вопросы... Иначе наш диалог завершиться крайне неприятным для тебя образом: я вколю тебе сыворотку правды и ты расскажешь то, о чем и сам не знал. Сахаров не стал бы так издеваться над юношей, но осадочек остался. Паренек явно не получил "инициации" в системе. Пусть уж лучше поймет свои рамки, в которых оказался, чтобы потом грамотно мог их обойти. - Первый вопрос: почему ты считаешь меня гением? - он дал время, выжидая чтобы Новаки имел время и на размышления и на ответ. - Что ты хочешь или хотел узнать у меня? - и вновь пауза, внимательный взгляд и закинутая нога на ногу. Ярослав поправил жилетку, и проверил брошь. Он как-то забыл о своем любимом гранате. Халат - как всегда не пострадал. В его практике еще ни единого раза никто не портил халата. Ему дважды портили жилетку. И один раз - почти сжевали галстук. - Что изменится, если я вдруг окажусь таким же как ты, обладающим способностями? Для тебя это имеет такое глобальное значение? - пауза и долго ожидание. Вопроса-то два. Рядом на столе лежали два шприца. Один был стеклянным, как очень любил доктор. Ему вообще пластик был на ощупь неприятен. Вдруг, разглядывая мальчишку, ему захотелось телепортироваться на виду у всех, а в особенности на виду у телекамер и охраны. Веселья ради. Кышь асоциальные и суицидальные мысли! Что хотел этот юноша? Я бы стал себя так вести, чтобы... чтобы ощутить себя контролирующим ситуацию? Хоть что-то в жизни? Так это что, он некрофил? или у меня замашки такие?
Navaki: - И оставьте нас. Юношу бесцеремонно взяли за руки, точнее обхватили их и поволокли без мельчайших слов к креслу. Сопротивление? Да и было такое, он лишь попытался дернуться, когда его привязывали к креслу. Дернутся для проверки, ибо знал, мельчайшая провинность и все эти столпившиеся люди, накинутся на него. А здесь и так было слишком мало места для всех. Наваки только сейчас заметил, что кружится голова немного. Так, словно температура 36,7. Самая гадкая, то ли и не сильно плохо, то ли и ужасно, что хоть ложись на пол и сразу же помирай. Лечь на пол ему просто бы никто не дал. И вот, сопротивление лишь плечом привело к тому, что ему просто надавили слегка на грудь. Заставляя не шевелиться. «-я планировал его сюда прикрепить. Черт, что за невезенье. И что, сейчас будет все на оборот? Он устроит мне маленький шальной допрос? -да.» Когда все вымелись из комнаты, Курасава немного расслабил тело, прижатый локоть сильно болел. Боль, если её характеризовать, была пульсирующая. И только свернувшиеся тромбоциты , не удержав свою тонкую сетку, разорвались, и жжение, говорящее о малом выбрасывании крови наружу, отвлекало парня. - личное дело? – произнес он вдруг. Совсем уж вдруг. Скорее удивляясь для себя. При этом смещая голову в бок, напрягая дельтовидные мышцы возле плеча. « -они уже и успели насобирать на меня? Очень весело. Мой ведь паспорт должен был отправиться в какой-нибудь приют.» Он прекрасно знал основные законы страны, в которой жил. Но ничего не предпринимал. И опять Наваки напрягая шею, произнес.- А паспорт мой где? Это скорее было отвлеченной темой. Словно парня заботило сейчас это больше всего. На шприцы, что были ранее замечен, он не смотрел. Не хотел даже взглянуть. -Тем что такой же как ты?- «Стоп. Он признал, что он такой же, как и я? Или это очередная уловка. Почему он задает эти вопросы вновь? Я же ему ответил. Или он пытается поймать меня на том, что я скрываю что-то? Хорошо, ответы не менять.» - я ни в чем вас не виню, вы только виноваты в том, что знаете то, что я хочу узнать. Это просто закон.- и опять он ничего не уточняет. Ему не надо этого делать. Пока не надо. Тело опять напряглось, кажется до пальцев ног. И Курасава просто проверил, как держаться ремни. Слыша тихий хруст кожи, словно ломается кромка льда, ведь кожаные ремни? Эти статуи греческих героев не ошиблись, и все сделали правильно. Наверняка практика. - Иначе наш диалог завершиться крайне неприятным для тебя образом: я вколю тебе сыворотку правды, и ты расскажешь то, о чем и сам не знал…. «-наш диалог закончится? Это как?»- В голове мелькнула очень плохая мысль. «Не уж то этот докторишка ошибся и неправильно поставил слова? Значит, он о чем-то думает и будет отвлеченно летать в облаках, или он нервничает… Или он это сделал нарочно.Черт! Как он не стабилен в своих словах, этот старый хитрый лис! Пытается пустить меня бегать за собственным хвостом? Черта с два. Он хитрец, хитрец, хитрец...» - эта неопределенность просто разрывала его. Его собеседник пресек его план, осознано или же нет? А он хотел сделать совсем уж безобидную вещь. Но теперь он застрял на этом чертовом кресле. И явно уже надолго. Главное, чтобы препарировать не начал. - Первый вопрос: почему ты считаешь меня гением? «-гением? Ну, как ему так сказать. Прямо или польстить чуточку?» он как мог долго следил за движениями психиатра. Тот, как то любовно относился к круглому украшению на галстуке. И дорожил, возможно, этим. И как бы хорошо было бы забрать эту безделушку с собой и куда-нибудь её закинуть, или же просто оставить у себя. Но руки были связаны, и проблематичность появлялась в этой ситуации. -потому что…- ответил Курасава, просто «потому что». Он любил это слово. Оно несло в себе некую отстраненность, говоря, что я не буду отвечать на твой вопрос. Потому что все просто и гениально. Хотя, большинства это «потому что» еще больше выводило из себя, и это не радовало. Хотя, то, что будет дальше очень занимало парнишку. - Что ты хочешь или хотел узнать у меня? « ну, это уже ближе к делу. Все лаконично и кратко. Сказать что ли? Или промолчать, как гордая девица? Ну, так уж и промолчать. Ладно, скажу ему. Ведь меня совесть замучает, если я вернусь с пустыми руками к «гениальному» Сэту и по забавно простому Лексу. Ведь они должны были хоть что-то достать. Или же они точно такие же безалаберные неудачники, как и я сам.» - но эти мысли были отвлеченными, легкими. Как словно он думал об обычном. – я хотел узнать, как вы, оказавшись на моем месте, поступили бы с неволей и чтобы предприняли для побега? – все просто и очень даже не замысловато. Словно прикованный парень был самым простым дурачком Иванушкой. Что так любили все дети, ведь дураков везде любят за отсутствие ума. Все было настолько просто и по-детски, что заподозрить подвох мог только тот, кто сам представляет себя «дурачком Иванушкой», или хотя бы может себе такое надумать. - Для тебя это имеет такое глобальное значение?- "Опять то же самое? Почему он спрашивает для меня? Сравнивает, узнает? Это ведь вопрос из совсем другой деятельности. Или он задает это из-за собственного интереса. Ладно. Хозяин барин." - глобальное значение имеет то, что люди каждый день умирают, любят, сорятся… Что идет тайная война...- он сказал первое, что пришло на ум. И совсем не потому, что он хотел испробовать на себе «сыворотку правды», а потому что опять-таки хотел подтолкнуть этого умного мужчину к той двери, которую Наваки давно уже приметил. Он пытался, а это было самое действенное в его ситуации, ведь не плеваться в того.
Ярослав Сахаров: Ярослав дослушал внимательно юношу до конца, даже параноидальный бред в конце, не перебивая. Лишь кивнув Новаки на реплику "Что идет тайная война", с характерным для психиатров: "ага" - нейтральным, но доброжелательным, поддерживающим даже. Так вот, как только он сказал это свое профессиональное "ага", как резко взялся за висок, около места, "освященного" ударом фигурки. Лицо мужчины искривила гримаса боли, вызывая нездоровые ассоциации с эльфом Добби из известного произведения, или даже с самим В.В.П. Через полсекунды к нему вернулось выражение лица, к которому привыкли все: спокойный и уравновешенный человек с внимательным взглядом. На самом деле - больно ему не было. Он утрировал то неуловимое ощущение вселенского идиотизма от диалога с пареньком. Юноша как будто напрашивался на диагноз и пару дней в изоляторе под препаратами. И Ярослав понимал бы такое поведение, но не под соусом "хотел узнать как бы вы совершили побег". Под соусом "не могу выносить окружение Академии, своих соседей, и т.п." - легко. Но: у Новаки Куросавы определенно были самураи в роду. И генетическая память все же существует - подумал Ярослав, пробежав взглядом с ног до головы мальчика, - только генетическая память о пути самурая могла ему подарить такой хитроумный план. Создать себе проблемы сверх меры, и героически их решить. Или это идея рода, посыл, так сказать: твори хуйню! Или он делает это специально? Он убегает от каких-то новых знакомых у психиатра? Нет, если так - он чертовски логичен и умен. - и ему тут же память, будто с издевкой, выдала стих А.С.Пушкина: Мечты, мечты, Где ваша сладость? Где ты, где ты, Ночная радость? Исчезнул он, Веселый сон, И одинокий Во тьме глубокой Я пробужден. - Извини, - сказал он смотря Новаки в глаза, будто бы в том, что у Ярослава болит голова - нет никакой вины Куросавы, - я немного потерялся. То есть чтобы получить ответ на вопрос "что бы я предпринял для побега" - ты хотел меня вырубить и... да а что "И"? Связать после такого, явно. Куда в его плане делись камеры и охрана? Может вытеснились, по молодости лет, как фактор только мешающий, неприятный и болезненный? А... пес с ним... Крыша у мальчика едет... А какая мне в сущности разница, раз он ничего не хочет с ней делать? В конце концов - мне бы свою как-то догнать. - ...и связать? - продолжил свою речь, почти без паузы. Ярослав немного наклонил голову вперед, заинтересованно приподняв одну бровь. - Мог бы просто прийти и спросить. С другой стороны - внимания ты привлек столько, что тебя теперь каждый охранник в лицо знать будет. А еще ты, скорее всего добился особого отношения. К себе. Да, тебя теперь выделяют из толпы, ты для охранников - Единственный, о ком они будут грезить во снах своих, - Сахаров подшучивал, но в его сарказме была правда, почти голая. - Так вот... ты спросил. А я теперь должен подумать, вопрос не праздный... Ярослав действительно глубоко задумался. Он кашлянул, подошел к шкафчику рядом с собой, открывая две створки сразу, наслаждаясь легким свистом, с которым втягивается воздух внутрь. Достал чайник, налил воды, заварил кофе. Включил вытяжку... И стоя под вытяжкой, закурил. - Хм... В подобной ситуации я бы ничего не предпринял с неволей. Это невозможно. Зато, будь я таким красавчиком, нашел бы себе кого-либо из персонала, чтобы тот меня купил, как раба. А дальше - придется иметь дело с одним богачом, а не со стадом охраны и ученых. Или даже вовсе человек сам отпустит - такой странный вариант исключать бы не стал, - затяжка и дым вверх, в вытяжку, - А можно еще попробовать снять браслеты и объединиться в группу по способностям, так, чтобы происходила компенсация. Это пока навскидку. Ярослав Вельзевулович, зная о своих способностях, уже давно составил примерный план побега. Это было просто до безобразия и он понимал, что нужны еще заготовки. Первый был легко обусловлен способностью Ярослава - успел телепортироваться, а дальше пусть ищут ветра в поле. Сибирь большая, если не сказать необъятная. А в России он так спрячется, что сам себя потеряет. Второй был еще тупее: связаться со своими спецслужбами, воспользоваться своим статусом. Те в конце концов его скорее к себе заберут. Под присмотр, со всякими ограничениями, но у них это будет совершенно другая история. И Свой, родной и привычный цирк с конями. А не японская околесица в чибиках и с няшными чулками на каждом подростке женского пола. В реальности Ярослав уже не раз думал о побеге, и Новаки стал ему очередной каплей в чашу. Чаша была довольно маленькая, с огромной табличкой: "быстро подготовь почву для своего спасения"... и сейчас она почти переполнилась. Однако у юноши Ярослав наблюдал признаки либо паранойи, либо чего-то похожего на нее. К сожалению, крайне редко параноики попадаются в лапы психиатров до фазы разрушения личности или деградации. Новаки пока еще выглядел социализированным... в меру испорченности. А может это и вовсе идея фикс. Внимательные глаза рассматривали Новаки. У некоторых от такого вдумчивого взгляда Ярослава Сахарова складывалось впечатление, что тот скальпелем орудует у них в голове, активно копошась в мозгах.
Navaki: - я немного потерялся. «-Он немного потерялся? Это он опять играется или я его по-настоящему очень сильно ударил? Он и впрямь, словно отключился. Лучше бы…нет, не о том думаешь.» -Внутри него не бегали зеленые человечки, которые приносили разруху. Нет, в нем было относительно спокойно. Но, это относительно и приносило некую растерянность в ум. Когда этот ученый говорил про выделение из толпы и про то, что каждый охранник будет грезить о нем, Курасава слушал это и не отворачивался. Принимал уже виданную «голую правду». Он знал, как выпутается из-под очень пристальных глаз охраны. Знал, но не мог пока этот сделать. И не, потому что он был связан тесными узами с кушеткой, а потому что физически не мог этого. Почему-то он впервые пожалел о том, что у него нет волшебной палочки или мантии невидимки. Да в голосе еще его нового знакомого звучали нотки издевательства, конечно, как здесь не поиздеваться? - а вы сами подумайте. Я не мог «прийти и спросить». Я не знал вас, вы не знали меня. Может за такие слова вы бы меня сразу бы связали и забросили бы за самую дальнюю дверь, предварительно заткнув, чем рот. У меня был выбор, как поступить, и я его сделал. – он говорил не гордясь этим. Гордиться здесь не было чем. Но и сопли не размазывал повсюду. Он искал выход, но пока натыкался только на тупики. - Зато, будь я таким красавчиком, нашел бы себе кого-либо из персонала, чтобы тот меня купил, как раба. А дальше - придется иметь дело с одним богачом, а не со стадом охраны и ученых. "-он относит себя к стаду.очень мило" Он хотел отвечать на каждую реплику доктора. Почему? Потому что хотел иметь стопроцентный разговор. Как можно бы больше иметь представления о таких, как он. Когда мужчина закурил, юноша сразу же наморщился слегка, начиная дышать немного быстрее. Он не любил запах сигарет. В последнее время они казались слишком горькими обонянию. Да. Именно горькими. И поэтому надежда была только на вытяжку. Иначе бы он точно скривился и отвернулся. А чашка кофе заставила шевельнуться тяжелому комку под желудком, словно пищеварительный орган завязывался узлом опять, даже пришлось громко сглотнуть. Чтобы слюна не заполонила рот, а он собирался говорить. Но слова рассудительного психиатра вертелись в голове, и ни как их нельзя было оставлять без присмотра. -во-первых: я не отношу себя к красавчикам с обложек.- последние слова он выговорил, слегка растягивая их, выделяя все согласные буквы. Что бы его собеседник и сам уловил это.- во-вторых, может я и привлекал к себе всеобщее внимание, чтобы моя кандидатура стояла в черных списках номером один, чтобы меня купили, как самого плохиша и отвезли к себе в гнездышко, а там, я думаю, справился бы. Мм? – и тут он усмехнулся. Нагло и без каких либо осадочных чувств, которые оставались после легких шалостей. Он не изображал удивление, а голос приобрел насмешливые нотки. Да-да, другой бы сказал: он не в том положении, чтобы вот так вот бросаться словами. Но, « не то положение» легко можно было исправить, даже оставаясь связанным по рукам и ногам. А то, что он сказал про снятие браслета. Это было легким бредом, но, и выкидывать не стоило и это. Если они все-таки и сняли бы браслеты, создали бы подходившую друг другу группу, они бы далеко не сбежали. За ними бы кинулись все подразделения охраны. И уже не просто глуша снотворным. Нет, здесь бы они стреляли настоящим оружием. Потому что если информация просочиться в главные органы, расследования просто не избежать. Даже, если все куплено. Ведь бывают такие идиоты, идиоты с совестью. Но этого он не собирался говорить. Он ждал реакции на свои слова, ждал и растягивал сухие губы в некой усмешке. Хотя, внутри него все напряглось, и из-за цепкого, проникающего взгляда мужчины, и потому что ответом могло послужить все что угодно и как угодно.
Ярослав Сахаров: Он выпустил дым, с недовольным или скептическим выражением лица. С возрастом мимические морщины стали наделять его расслабленное лицо какой-то эмоцией. Физиопатогномика - наука которую Ярослав стал ненавидеть с каждым годом, отдаваясь этой ненависти все больше и больше. Он, человек способный переносить свои молекулы на огромные расстояния за мгновение, не может распоряжаться тем, какую эмоцию выражает его лицо в спокойном состоянии! Это как уметь решить сложнейшее уравнение в уме за минуту, но часа три пытаться понять как пользоваться молотком и гвоздями. Может быть по этой же причине он не любил пациентов с узким профилем деятельности и познаний. Они были как аутисты - в их мозаичном мире имелся только один инструмент и они его использовали для всего. На работе они откручивают гайки? Так дома в постели они будут сексом трахаться не с помощью своих устройств, а все тем же гайкооткручивающим прибором. И удивятся, когда получиться что-то не то. Ярослав наблюдал за тем как дым выходит из его рта. Чуть наклонив голову, он остро посмотрел на паренька в кресле. Захотелось его ударить. Смачно и от всей черной души. - Не пизди. Вот именно таким кристально-чистым матом, Ярослав Вельзевулович Сахаров, создал "момент истины" и дал понять Новаки неправомерность его отговорок и стойкую уверенность, что паренек завирается. Это уже бесило. Чуть дрогнувшей рукой он затянулся вновь, резко выдохнул, как будто отравился дымом и посмотрел как его поглощает вытяжка. Смех в том, что закури Ярослав в противоположном углу комнаты - дыма через минуту не будет - вытяжка была такой мощности, чтобы даже разлитый яд не убил незадачливого лаборанта.
Navaki: - Не пизди. Парень покраснел от такого отношения. И не от лести, и не от милого обращения. К голове прилила кровь, придавая большую видимость сетке капилляров. Тело сильно напряглось, словно Курасава пытался поднять "небосвод", как это делал греческий полубог, при этом упираясь на седенье только несколькими точками соприкосновения, ремни сильно и не приятно врезались через ткань в кожный покров, кажется, все мышцы сжались, создавая плотные образования, которые проступали через тонкую кожу. " - Это вообще как возможно? Он же…" На этом он лишь сильно выдохнул, считая в уме до десяти, медленно расслабляясь, чтобы мышцы постепенно опять получали кислород . - вы сейчас предстали передо мной неуравновешенным дитятком.- Это были слова лести, да. С той интонацией, с какой это было сказано, ну просто не могло не являться бурными овациями. Может он так сказал из-за возраста абонента. А может и из-за того, чтобы уйти от прошлой темы. Почему-то сейчас этот психиатр очень не нравился парню, он отталкивал своим внешним видом. Почему-то казалось, что в нем разрастается некая неприязнь или раздражительность. И Наваки, какой раз просто не мог предугадать его действий, не мог он действовать запланировано. И поэтому ожидать можно было всего, а это самое мучительное. Ожидать.… А то, что тот хочет ударить юношу, по лицу было понятно, ведь нужно куда-то девать эту злость и раздражительность. И представьте, Курасава не возражал, чтобы его ударили. И не потому что имел какие-то наклонности к получению боли, а потому что "словесный контакт" они уже прошли, а теперь оставался тактильный, и удар статуэткой не был в счет. А то, что рука психиатра дрогнула, дало повод и еще для маленькой шалости.- вы сами уже не знаете, что несете. - это было сказано без грубых слов и матов, но опять-таки тон был, как у заправского актера, что может сыграть все. Даже самые чистые и невинные слезы.
Ярослав Сахаров: Ярослав удивился последней реплике. Реакция была такая, словно что-то произошло, но не в реальности, которую видит психиатр. Психиатр продолжал вести себя нейтрально. Его лицо снова стало нейтральным, спокойным, сфокусированным. Будто бы это "не пизди" - обращение вырвалось от какой-то второй личности. "Вторая личность... Интересная у него фраза была про вторую личность и домашнее животное..." Он докурил сигарету, затушив бычок в керамическую ступку. Он подумал, отпил кофе... закурил еще. В тишине... так нарочито спокойно. Отвечать сразу ему - нельзя. "Я же не знаю что я несу. И он прав. Значит я буду думать над тем, что несу... Знал бы он что я знаю и зачем говорю то, что говорю... он бы захотел прийти ко мне еще хоть раз или все же визит именно к психиатру важен? Бессознательное желание получить пинка от психиатра?" - Так... погоди, мне надо понять, - он помахивал сигаретой, как будто уточняя что ему очень важно до каждой точки и каждой запятой понять свою ошибку, - Я предстал перед тобой неуравновешенным дитятком. Поясни эту мысль, не понимаю. Может быть нормальный человек среагировал агрессивнее... Да, должно быть так. Но профессия обязывает.
Navaki: - Я предстал перед тобой неуравновешенным дитятком. Поясни эту мысль, не понимаю. Кажется, у парнишки начались уже галлюцинации. Это совсем не к добру. Или это Наваки так от злости трясся, что увидел дрожащую руку доктора? Наваки не понимал сейчас свое тело, потому что мысли отбирали все и даже самоконтроль. Хотелось сейчас откинуться назад, и насильно расслабить каждую напряженную мышцу, каждую клетку организма. Но он продолжал напрягаться, словно это помогало ему думать. Думать и воспринимать. А что насчет галлюцинаций, это так, бред сумасшедшего, он откинул в сторону. Движения психиатра стали совсем другими, словно Курасава являлся старым знакомым. "-ах, вот что значит. Он вспомнил свои врачебные обязанности и азы? Сигаретой махает так, что словно увлечен рассказом о своем отпуске." - с этими словами он следил за красной тлеющей точкой, кажется, видя до мелочей, как мягко загорается бумага, растворяясь в красном тлении. Или все же это играло воображение? Как все не ясно. Он долго молчал. Потому что выжидал чего. Или думал, что ответить. И лишь вдохнув побольше воздуха, произнес слегка хрипловатым голосом от напряжения тела. -уточнить? Зачем? Вы же должны видеть "пациента" на сквозь. Иначе, что же вы тут забыли?- и теперь он пожалел, что так сказал. Внутри себя он сильно дал второму воображаемому Я по голове. Он не выпендриваться сюда пришел, не клоуном работать, напомнил он себе, а узнать и что-то найти. И поэтому он прикрыл глаза, опуская свою голову слегка вперед, чтобы скрыть лицо, почти прижимая подбородок к груди. Словно высказывал свое огорчени, и пытался извиниться за свой дрянной язык. Хотя, так и было. И лишь самую каплю, он винил себя за показанную слабость, но, это продлилось недолго, в голове всплыли прочитанные слова: "Слабые часто бывают жестокими, ибо они не останавливаются ни перед чем, дабы устранить последствия своих ошибок." Так что, он даже подбодрил себя. Он опять уцепился за нужное ему, чтобы просто не потонуть, как тот, кто не умеет плавать. Но даже если и разум заликовал, то Курасава не поднял головы, не открыл глаза. Он застыл так, чтобы тот проникся. Ведь психиатры должны проникаться сочувствием, просто должны! И всё тут...
Ярослав Сахаров: Нет, все-таки было то, что Ярослав не любил сильнее, чем буйных пациентов. Даже ненавидел - стереотипы и поучения о психиатрах. Хорошо, что он еще и мысли Новаки не читал. Стоит отдать должное манерам и умению психиатра в свои годы не проявлять лицом никаких реакций. Ярослав просто слушал ответ юноши на свой вопрос. И не слышал ответа. Новаки пытался играть и выиграть - такое складывалось впечатление. Это оставляло Ярославу только два пути. Либо сейчас мальчик получит дозу препаратов, либо он пойдет на сотрудничество. Ярослав не пожелал раскрывать карты, он просто продолжил свою линию вопросов... - А ты пациент? - задал вопрос Ярослав тоном любопытствующим. Если движения психиатр все же контролировал не на все сто, то уж речь свою он держал в строжайшей узде. Хотя хотелось спросить с нападением, и не о том, позиционирует ли себя юноша как пациент. Хотелось напомнить Новаки, что Ярославу этот юноша нахуй был не нужен, пока его не вызвала по банальной дурости медсестра. Не уходить же с работы под предлогом что "не мое дело" - юноша хотел психиатра - пусть будет ему психиатр. Нет, ну нашел бы хирурга... может бы тот ему хоть язык бы подрезал. В голову, как гром среди ясного неба, ударила мысль о валиуме, сыворотке правды и череде таблеток в ящиках... и мысль касалась Новаки или Ярослава... а может даже обоим. В целом очень даже интересная мысль: "оба под валиумом... и язык найдем общий... и реакции очень похожими станут. Вот только диалог будет какой-то странный... в лучшем случае воображаемый"
Navaki: -а ты пациент? Почему-то слова психиатра уже не имели значения, некое злое чувство начинало охватывать паренька. Словно наступая со всех сторон, пытаясь набросить на его голову покрывало и лишить зрения. Вены на видных частях тела (на шеи, висках, кистях рук) проступили, сердце начало быстрее работать, гоняя толчками кровь. И это положение, и этот необязательный разговор начинал не только раздражать юношу, но и злить. Хотелось крикнуть на этого доктора. Хотелось взять за грудки этого халата и потрясти так хорошенько, чтобы мозги с крышей встали на место. Наваки начинал подаваться прямолинейному чувству. И сделал сильно нахмуренное лицо, не просто смотря на человека, но и впиваясь, расчленяя, кажется на составляющие. -так. Хватит языком молоть. Этот разговор заведет не только меня, но и вас в тупик. И из этого тупика уже не будет пути назад. По крайне мере нормального пути назад не будет. Так что, предлагаю прикрыть эту нашу лавочку увеселительного характера. Баш на баш? Я спрашиваю у тебя, ты отвечаешь, а потом на оборот? Один вопрос, один ответ. Потом можешь делать все, что душа пожелает, только чтобы я мог попасть потом обратно в ту комнату, в которую меня поселили. И авось я захочу консультации повторной? А если не с кем будет поглотать таблеток, то может я вам и помогу. Но это зависит от вашего ответа, и конечно же поведения. – он не говорил пафосно и не собирался командовать. Но это раздражение бесило парня. Кажется, что даже каждый волос на его голове готов вспыхнуть огнем. Поглотив его всего. Хотя, именно так описывают в литературных книжках не то безумие, не то огромную злость. И если они не сдвинуться в нужном направлении, то Наваки просто заткнет свой рот, проглотив язык и в воображении зашив себе рот. Его темперамент с характером выплыли на первую планку, и терпеть уже не было ни сил, ни желанья.
Ярослав Сахаров: Ярослав грустно выдохнул, спокойно допил кофе, закурил еще сигарету так, как будто они с Новаки сейчас обсуждали что-то вроде мнения по прочитанному недавно произведению, которое им обоим понравилось, но до шедевра произведению так же далеко, как Новаки Куросаве до воплощения своего плана. А он говорил уже не первое предложение, подтверждая опасения Ярослава в том, что буйство и протест у юношу будут похожи на реакции загнанного зверька. Но это зависит от вашего ответа, и конечно же поведения - договорил парень свое последнее "веское", а Ярослав как бы и слушал его внимательно, но ни лицом, ни мимикой, ни взглядом или телодвижением не реагировал совершенно никак на эту проникновенную, и, как скорее всего считал парень, разумную речь. Он допил кофе, уже не напрягаясь курить в вытяжку. Глаза все так же внимательно разглядывали то парня, то какие-то странные шкафчики в кабинете или оставленное личное дело парня... или еще бог знает что. Ярослав встал, повернулся к шкафчику с препаратами, открыл их, разглядывая целую полку пузырьков. Одними губами он продолжал держать "палочку здоровья", немного морща и без того крысиную физиономию. Мужчина знал, что если он курит и морщится, то становится мгновенно похож на крысу, которая шариться где-то в поисках и как бы задает всему миру вопрос: "есть чё?". Иногда, даже находя это забавным, он все же избегал такого выражения лица. Сейчас Ярослав выберет вещество, всадит парню... возможно даже сделает не слишком аккуратно. Или наоборот... очень аккуратно, но смажет иглу спиртом. Пусть получит юноша свой кайф. Но вдруг, среди всех тех противоречий что парень позволял себе отпускать, Сахаров уловил некую светлую мысль. Точнее - ощущение, что Новаки не так уж и плох. Просто привычная мизантропия Сахарова давала о себе знать. посмотрим... это я такой или он. Ладно! Ладно! Пациент всегда неправ. Он просто долго верит в обратное Сахаров закрыл шкафчик, взяв оттуда два пузырька. С глухим звяканьем, они оказались рядом с валуимом и "сывороткой правды". Пепел с сигареты чуть не упал на пол, пока Сахаров совершал все манипуляции и в последний момент он успел его стряхнуть в ступку с бычком. Психиатр посмотрел на мальчишку, убирая брошь с галстука. Паренек не замечал что говорит... или не хотел? В самом начале, Ярослав специально изобразил из себя подчиненного его воле... теперь только Новаки так стал себя ставить. В самом начале Ярослав вел себя как неуравновешенное дитятко. И вновь обвинение в этом он услышал только что. Это становится положительно интересно! Что этот параноик с бредом может выдать еще. - Да! - с неожиданной радостью он сказал смотря прямо в глаза юноше, - Согласен! Но ты так часто не отвечал на мои вопросы, что меня пугает - я отвечу на твои, а ты меня обманешь. Чесно? Похоже на то. Но откуда радость на лице Ярослава? И почему глаза оставались все такими же внимательными? На самом Ярослав прекрасно понимал и то, как Новаки обнаглел, удивлялся почему тот умудряется игнорировать тот факт, что связан. И еще много разных таких вот мелочей, каждая из которых была каталогизирована в уме русского, которому сейчас сильно захотелось водки.
Navaki: "- черт тебя дери! Нет, ты же не посмеешь. Иголку ты же не будешь в меня всаживать? Только не смей колоть!"- внутри все сжалось, и теперь вместо того, чтобы напрягать свое тело, "приподнимая" над сиденьем, наоборот вжался в упругий материал кресла, словно желая провалиться куда-нибудь. Но подальше от сюда и туда, где нет иголок. Он, кажется, даже перестал дышать, глаза были прикованы до поры до времени к блестящим пузырькам. Воображение любило играть не только с юношей, но и со всеми людьми злые шутки. – крыса никотиновая…- прошипел тот, и сразу же заткнулся, даже и до конца произнести не успел, лицо его обрело в первый раз потерянный вид, глаза округлились, а само лицо чуть вытянулось, злость почему-то резко отступила, она отступала всегда вот так вот, очень негаданно и нежданно. Если бы Курасава умел глотать язык, он бы его и проглотил. Но нет. Язык закреплен и никуда не денется. Нужно было что-нибудь сейчас ляпнуть. Чтобы это отвлекло от его прошлой реплики. Иначе парнишка попадет в чью-то пакость и измажется в ней весь. Запахло сигаретным дымом, и Курасава ели сдержался от того, чтобы не отвернуться на столько, насколько позволяли эти мерзопакостные ремни. В голове билась мысль, которая должна была преобразиться в берд.- а подарите мне вашу брошку? И в его голове настала просто угнетающая тишина. И лишь внутри, где-то отозвалось. "-ты дебил? -наверное, да…" Это, кажется, была неловкость за самого себя. "- Ну, ничего умнее ты не могу придумать? -не вали все на меня, пустая голова… -упс…"
Ярослав Сахаров: Мужчина хотел улыбнуться такой реакции. Он верил, что есть причинно-следственная связь везде, всегда и во всем. Если желаете, то он верил, что реальность, большой взрыв - это первая причина, которая породила первое следствие. Это следствие, стало причиной для еще нескольких следствий, которые породили другие следствия, стали причинами для многих еще следствий... И так, в геометрической прогрессии, или какой-то еще ужасающей концепции умножения, реальность начала свое распространение в неизвестном и спокойном Ничто. "В начале было слово" - нет, Ярослав бы сказал иначе: "в начале была причина". А что являлось первопричиной, есть ли Демиург, как учил древний грек, или какое было слово - он не знал. "Верую, ибо абсурдно" Он хотел улыбнуться реакции мальчика. Именно ребенка, который получал новый опыт, сталкиваясь с причинно-следственной реальностью. Его действия создавали следствия и реакции в ответ на все его мелкие шалости. Может он считал свои выходки безобидными? Или Новаки видел свою вседозволенность? Пока вопросов было так много... а ответы он не намеревался давать, произнося пустые слова, сбагривая их оскорблениями... - Ты задал мне вопрос. Я принимаю твое предложение. Свои опасения уже высказал, твое дело как реагировать. Ответ на твой вопрос: нет. Я не подарю тебе свою брошь. И давай отвечать на вопросы друг друга не только честно, но и развернуто. Иначе мы будем еще очень долго переливать из пустого в порожнее. Пока у меня не кончится терпение. Да, теперь, расставив точки над i, он продолжал. - Некоторое время назад я задавал тебе вопрос: "считаешь ли ты себя нормальным". Ты ответил мне: "Нет, как и весь наш белый свет". Это позволяет мне сделать несколько выводов. Но, как я помню, норма зависит от большинства. Если большинство назовет цвет стен белыми, то нормальным будет считать их белыми. Мы живем в консенсусной реальности, - он сразу же пояснил, - реальности, которая строиться на договоренности всех о чем-то. Мы договорились называть определенное вещество водой, а другое вещество спиртом. Назови ты что угодно как угодно - суть объекта не измениться, и вода останется не изменит свою формулу, а спирт так и продолжить пахнуть как спирт, так? - задал наконец психиатр свой вопрос юноше, который все еще не сказал четко: считает он себя нормальным или нет.
Navaki: Ну что. Может стать паинькой? Вот так вот резко измениться на радость этому доктору? Можно, можно попробовать как отступной маневр. Хотя вот эти все препараты, которые дожидались своего времени, уложили на чашу весов психиатра значительную часть преимущества. И поэтому решение долго не заставило себя ждать. «- ах, хочет развернуто? Он что… -сейчас узнаем.» Опять мысли в голове. Точнее воображаемый диалог. Когда его собеседник говорил, а говорил тот много, даже поясняя сложные и не повседневные слова, парень расслаблялся, уже не хотел провалиться куда угодно. Потому что все было пока нормально. Была норма. И лишь собравшись с мыслями, ответил. - нет, я не считаю себя нормальным из-за того, что большинство людей не являются такими, как я. Но и не испытываю ненависти за это. Кто-то скажет, что это дар, а кто-то скажет, что это мерзость и назовет меня уродом. Но, это будет лишь крик общественности, что привыкло называть воду водой. – Он говорил спокойно то, что думал. И его состояние вызывало чистую покорность. Кажется, даже мог переплюнуть детские слезы. Он ответил на его вопрос, теперь была пора задавать его, и он задал. С некими нотками желания получить ответ. Но показывая, что его замыслы не имели второго дна. – зачем вы спрашиваете меня, ведь я явно не на приём к психиатру пришел? Я могу при любой возможности еще раз врезать вам, а там уже может, и не промахнусь…Я несу для вас угрозу, даже если эта угроза с зернышко.- Наваки приподнял брови, показывая свое некое удивление. «- а брошь то нужно будет себе прикарманить. Нечего сокровища показывать.» - а то, что это круглое украшение было для психиатра важно, Курасава догадывался…
Ярослав Сахаров: И вот сейчас, по взгляду, Ярослав понял к чему может привести его рассеянность. Хорошо паренек не знает что это за брошка и к чему приведет ее кража. Тем не менее, парень вызывал желание сказать ему: "вы когда говорите... такое ощущение, что бредите" Его обороты выдавали нездоровые черты. Если бы не агрессивные проявления вначале - психиатр списал бы это. Сейчас - отслеживал. И идею, что он (Ярослав), может подумать будто бы Новаки испытывает ненависть, которая в прямую намекает о конфликте (что было не удивительно совершенно, однако, лишний факт). И про уродство. И о крике. Опять Ярослава одолевало желание сказать Курасаве очередной афоризм: А знаешь ли ты, что 8 миллиардов человек не знают о твоем существовании? - Почему я спрашиваю? Первый раз - чтобы понять: зачем хотелось так сильно именно меня видеть. Потом - уже поведение и агрессивность сделали свое дело. Психиатрия отличается от психотерапии или психологии - не нужно согласие. Действия говорят о том, что пришел ты по адресу. Да и психом вроде себя назвал медсестре. Предложил съесть чернила и её шариковую ручку. А в более глобальном масштабе: я спрашиваю, чтобы получать ответы и узнавать что-то. Итак, твои поступки буквально вынудили меня теперь интересоваться тобой всерьез. И тебе удалось, ты меня заинтересовал. Он немного приблизился пока говорил, и снова отошел к ступке, чтобы стряхнуть пепел. - Раз ты пришел не на прием к психиатру, то к кому и зачем ты пришел? И почему так себя повел? Понимаю, что это два вопроса, но будет удобнее, если ты сразу ответишь. Потом задашь мне два вопроса подряд. Если не согласен - ответь только на один. Ярослав улыбнулся краешком губ, хотя глаза все так же внимательно смотрели на парня.
Navaki: -Итак, твои поступки буквально вынудили меня теперь интересоваться тобой всерьез. И тебе удалось, ты меня заинтересовал. Парень легко дернулся, пытаясь приподнять плечи, чтобы неосознанно заградить себя. Но, это было скорее не так. Он лишь был привязан и строил из себя покорность, или же покорность и была самая настоящая? Это так уж с налету просто нельзя было определить. А от куда этот психиатр знает о его словах? В смс что ли доложили? -возьми любого здесь, и они окажутся очень даже интересными, заинтересуют тебя. Когда заднице грозит угроза, то все начинают прыгать выше своих голов…- и он замолчал. А потом резко набрал в рот воздух, из-за чего щеки слегка надулись. Какого лешего он это сказал вслух? Курасава это произносил в уме, или же ему показалось, что он что-то сказал? И поэтому он все-таки взглянул на доктора, словно ожидая реакции того. Но потом после некоторого молчания, он начал отвечать уже совсем на другое. Все также, не спуская глаз с собеседника. - Раз ты пришел не на прием к психиатру, то к кому и зачем ты пришел? И почему так себя повел? Он это ведь второй раз уже задает. Ладно, Курасава мог повторят одно и тоже столько времени, сколько это нужно было бы. Он концом языка облизал пересохшие губы, все еще чувствуя неприятный запах зажженного табака, его чуть не скрутило дугой, но постоянное отвлечение себя помогло. И стараясь как меньше вдыхать воздух ртом, произнес.- я пришел к человеку, который должен знать многое, ведь занимание высоких постов дает некоторые приоритеты. А почему я так себя вел? – кажется, он усмехнулся, на миг, чтобы потом опять принять спокойное лицо, которое показывало свою покорность. – потому что у меня был риск. Читать ваши мысли я не мог, и сделал то, что сделалось… - он замолчал. Думая над своим вопросом, но как ни странно, он пришел быстро, а за ним и второй. – как ваше имя? И зачем вы здесь? Конечно, кроме того, что вы психам вкалывать успокоительное, чтобы те были маленькими овощами. – он опять замолчал, опять облизывая пересохшие губы. Еще чуть-чуть и желудок напомнит о себе. Во рту скапливалась слюна. И только сейчас, Курасава обратил внимание на то, что совсем потерялся во времени. Настало уже утро, день или еще длиться ночь?
Ярослав Сахаров: Ярослав выдохнул и его взгляд стал разочарованным, грустным. - Развернуто, будь любезен. Иначе ответы на твои вопросы станут: Ваше имя мне как влитое и нравится. Я здесь чтобы покурить, выпить кофе. Пожалуйста, не забывайся, в следующий раз я подумаю, что ты намеренно нарушаешь условия нашего соглашения. Он чуть склонил голову, с укором глядя на парня. - И, кстати, нельзя сделать то, что сделалость. Само по себе утверждение абсурдно. Если что-то сделалось, то это процесс самостоятельный, не требующий участия. "Оно сделалось" - это как Солнце. Ты никак не влияешь на то, взошло Солнце или нет. Ты либо сделал то, что ты решил сделать, или ты ничего не делал. Новаки и правда расстроил Ярослава. В любом случае он осуждал это упорное разрушение диалога с его стороны. - Мое имя Ярослав, - ответил он, немного кивнув. Это такой "последний шанс" для парня.
Navaki: - Ярослав…- повторил он себе под нос. То, что говорил психиатр раньше, пролетело мимо ушей. Он знал, что сказал неправильно, это он делал намеренно. Показывая тому свою нестабильность. Конечно, расторгать устное соглашение он не желал. Это бы было самым ужасным упущением. И поэтому он начал говорить, отвечать на свои же вопросы, словно разговаривая сам с собой. Нервно сглатывая слюну, которая проходя по гортани,жгла его, создавая неприятное ощущение. – как и многие здесь я хочу выйти за эти стены. Неважно, что будет ценой моего спасения. Можно назвать меня эгоистом, потому что я воспользуюсь любым способом, даже если останусь потом в итоге один, без тех, кто шел со мной. Почему я так хочу уйти? Потому что я считаю незаконченным мои дела там, за этой стенкой бетона. – почему он это говорил? Даже было не понятно, возможно он этого и не хотел говорить. Или же он опять что придумал? А то, что он расстроил, названного Ярослава было плохо, но не смертельно. Ведь не ублажать пришел он сюда его.
Ярослав Сахаров: - Я здесь, чтобы узнать как быстро ты доведешь охрану или не совершишь суицид, - спокойно ответив Ярослав, беря спирт и ватку вместо докуренной сигареты. Он подошел к Новаки, совершенно игнорируя его взгляд. Посмотрел на него... и отпил спирта из бутылки. Продолжая смотреть все тем же внимательным взглядом, он произнес: - Итак... Тебе "не нужен глава отделения", тебе "нужно то, что знает только высокопоставленный человек" - ты сам так сказал. Что это, помимо того, как бы стал вести себя я в твоем положении? Не забудь ответить конкретно и развернуто. Ярослав закрыл пробку со спиртом, поигрывая ваткой в руке. Мужчина очень не любил ощущение от ваты на пальцах. Он отошел. Была очередь Новаки отвечать. Ярослав подошел к столу, бросил ватку на стол рядом со шприцами. Банку со спиртом он все так же держал в руке, подтверждая для охранников их стереотипы о русских. Впрочем, кому какая разница?
Navaki: Когда тот приблизился с ваткой и бутылочкой от спирта. Наваки перекосило, на лице отразилась некая дурная мысль. И он ели заставлял себя не шарахнутся. Но, все оказалась совсем по-другому. Этот психиатр выпил из бутылочки чистого спирта. И даже, кажется, не поморщился. Он что алкоголик заядлый? Если да, то это будет очень даже хорошо. Но глаза следили за белой почти ничего не весящей ваткой. Почему? Потому что в голове вертелось мысль, а руками тем временем, он пытался освободиться. Всё проверяя на сколько прочно закреплены ремни. Напрягая руки, тихо скрипя кожаными ремнями. – что это? – он даже удивился, отвлекая голосом от сильного звука ремней, восклицая на слова доктора. «- и почему он сам не додумался? Или же он сравнивает. Подвоха не вижу..» -я хотел узнать, как работает Академия, кто ею заправляет, как работает охрана, есть ли у них перерывы или какие другие маленькие оплошности. Сколько охраны всего и есть ли здесь запасные ворота или выход. Ведь должен он быть. И если есть, то где…именно это. И это меня интересует больше всего. Я даже готов поселиться у вас здесь и терпеть вас, но только чтобы узнать ответ на каждый из перечисленного мною. – он надеялся, что сказал развернуто, что говорил много. А если и нет, то уже подготавливал себя психологически к уколам и наркотикам. Организм должен справиться быстро с одной инъекцией, которая не будет повторяться.
Ярослав Сахаров: Новаки задал опять какой-то бесполезный вопрос. Впрочем, с другой целью. Ладно, будет ему ответ. Ярослав повернулся, оглядываясь на шум ремней. Безуспешная попытка подавить шум от попыток вырваться - психиатр уже так много раз весь спектр звуков, которые могут издавать ремни, что по легкому звуку мог, кажется, определить даже в какую-сторону дергается человек и каким конкретным ремнем: верхним правым или левым нижним. - Это, - он показал на бутылку и взял ватку: - бутылка с медицинским спиртом и нестерильная ватка. Странный вопрос. Я бы на твоем месте не стал бы делать двух вещей, пытаться вырваться из ремней - это бесполезно в корне. Даже если получиться, что невозможно, кстати - все равно мгновенно войдет охрана. И они не бывают дважды так деликатны. И да, в этот раз они были деликатны. Теперь опять мой вопрос: что тебе даст эта информация? Паренек вроде как и спросил серию вопросов, но они были частью ответа. Новаки вообще задал вопрос: "Что это?" Ну, протупил - сам виноват. С ним это последнее время было все чаще и чаще. Мужчина подошел, затянул ремни туже. Бесцеремонно, не так чтобы они врезались в кожу, но у юноши теперь стало еще меньше возможности для того, чтобы извиваться. В этом аспекте он церемониться ним не станет. "какой же он упертый! Даже интересно посмотреть на него без транквилизаторов... Или это я оправдываюсь?" И Сахаров вернулся к бутылке, ватке и шприцам, разглядывая их, стоя к юноше спиной.
Navaki: -бутылка с медицинским спиртом и нестерильная ватка. Это кажется, задело парня очень сильно. Он еще раз наглядно дернулся, после того, как ремни затянули еще туже, но не сделали боли, что не могло не удивить. Что-то внутри мозга резко щелкнуло, оборвалось. Хотя, оборвалось, кажется, терпение. Наваки теперь дышал тяжело, как разъяренный бык, которому надоело бегать за этим красным флагом, и теперь тот решил полезть на трибуны, чтобы заглушить «рев» этих дурацких прямоходящих существ. К лицу опять прилила кровь. Конечно, он сглупил очень сильно. Но он понимал, что теперь ничего нового не получит у этого доктора. Здесь нельзя точить лясы, они не помогут. Здесь нужно действовать и неважно правильно или нет. Череда событий может привести к нужному, даже если эта череда состояла из поражений и унижений. – все, Ярослав, хватит! Я больше не буду отвечать осознанно на ваши вопросы и вообще не буду на них отвечать. Я разрываю наше соглашение, раз я его предложил, я могу и его отменить. Все! Спейтесь!-Последнее слово он не знал зачем сказал, само вырвалось.Курасава говорил, как капризная барышня, которой надоело читать или играть на каком-то музыкальном инструменте. Он понял, понял, что делает полезность только доктору, но не себе. И мало ли что стало с его новыми знакомыми? Время летело здесь слишком непонятно. И это тоже бесило. – можете заколоть снотворным…- добавил тот, словно делая одолжения «делайте все что хотите, я не буду в обиде за это». Кажется, у него начиналась истерика.
Ярослав Сахаров: Он молча смотрел на покрасневшего юношу. Какое же терпение у этого молодого человека! Восхитительно. Вырывается как раненый зверек, кусается, пока Ярослав предпринимает попытки вытащить его из сети, в которую Новаки так опрометчиво угодил. Прыгая глазами между сывороткой правды и транквилизатором, его взгляд уперся... в третий вариант. Третий вариант был так же красив и элегантен, как может быть элегантна ампула. Нет, зачем он это делает - ясно. Позволю себе гордыню и посчитаю, что раскусил парня. Но не выведывать же сразу их имена? Эти вычисления производятся идиотически просто: возьми номер комнаты, ближайшие соседи - вот тебе и результат. Добавь видеозапись - доказательство в кармане. Пусть поиграет. - Ладно, твоя взяла. Согласен, - разрывая упаковку свежего одноразового шприца с тонкой иглой. Мужчина находил поэтичным такую тонкость как в случае игл, так и намеков. С ее помощью можно бесследно ввести в организм человека такие удивительные вещи... Все, можно было не напрягаться корректностью и пониманием. - Дурень ты малолетний, еще немного больше дури - будешь как я в твои годы. Хотя сколько тебе? - сверяясь с личным делом парня, - да. Именно так. Ну и ладно. Будет тебе и снотворное и плюшки к чаю. И мне - закуска. От такого не только сопьешься, еще и снаркоманишься внавовсе. Ярослав взялся за колбу с надписью на русском: "АМИНАЗИН 2,5% для инъекций". Это его личная поставка, он не любил эти японские наименования, потому для себя держал огромное количество русских препаратов. Такие мелкие "сувениры из России" становились поводом для ностальгии. Ну не нравилось ему видеть ужасающе непривычное название, где только по хлорпромазину догадываешься с чем имеешь дело. В кипельно-белой, а оттого - неживой, комнате раздался очень тихий скрежет стекла о резак. Обстукивал психиатр эту ампулу почти любовно. Щелк. щелк-щелк-щелк. Хрусь. Он перевернул ее, вводя иглу в жидкость, которая не выливалась благодаря натяжению воды. Ярослава еще с детства поражало это. Как он радовался, когда ему показали шутку со спичкой, которую можно положить на воду. Ну согласитесь, много ли ребенку надо, чтобы удивиться миру? В комнате стояла атмосфера, как в кельях инквизиторов. Аж передернуло. Сахаров заметил это, когда выбил последний пузырек из шприца. Мужчина просто мимолетно взглянул на парня, в его глаза. - Будешь дергаться - порвешь себе вену. Будет смешно смотреться. Ты у нас весенний тип... не пойдет. иглу шприца мужчина вернул в "ножны" из пластика, и намочи ватку. Подумал, отпил теплый спирт, даже не поморщившись. - Твое здоровье... - хмыкнул, - твое психическое здоровье... и, выругался. На юноше была рубашка. Бежевенькая. Отвратительно спокойный и телесный цвет. Ярослав не выносил такие милые, псевдоуютненькие цвета. - Идиотские рубашки... Уставший от диалога, он занюхнул выпитое ваткой и выкинул ее к черту. Ну то есть запулил в урну. Попал с трех метров. Довольный победой, русский аккуратно расстегнул манжет, задрал парню рукав. Быстро, что полы халата стали развиваться, как у заправского профессора Снейпа, он вернулся к бутылке теплого спирта, намочил ватку драгоценной жидкостью и взял шприц, протер парню место укола, без труда найдя вену. - Мечта наркомана, как говорят, - о венах это Ярослав или о веществе - оставалось неясно. Хотя Ярослав знал, вены под названием "мечта наркомана" - это скорее абсурдное выражение, чем реальное. Такие вены по-началу очень удобны, но потом - быстро изнашиваются. - А ты интересный юноша. Надо будет тебя еще раз пригласить на шприцек-другой. То есть чашку другую кофе, - психиатр словно отвлекал, но это не получалось. Тогда он посмотрел в упор на юношу, и в глазах Ярослава Вельзевуловича появился недобрый огонек. В этот момент глаза показали жестокий аспект характера психиатра. Рука очень плотно прижала руку, фиксируя локоть. - Знаешь что такое это твое поведение? Оно как маленькая лавина. Родился ты в городе. В роддоме с номером, известным узкому кругу своих родителей. В количестве двух штук, - чтобы придраться, хотелось бы знать, "двух штук" - это про родителей или что Новаки родился в количестве двух штук? Однако психиатр продолжал, вцепившись взглядом в глаза Курасавы, а рукой - в локоть где уже проступали венки безо всякого жгута. - Известный случай в количественном соотношении двух к одному. В коктейлях необходим, как говорится. Говорить это следует как необходимое в поведении и... - легкая пауза, мужчина решался: уточнять или не уточнять свою мысль. Вернее так это выглядело, - ...проведении... провидении? Получается что исходя из вышеназванных двух доминант, порождение роддома в шоке. И берется два плюс один, что есть три в сумме, но единица в обществе, сопоставляй ее с... - Ярослав вошел в Новаки... ИГЛОЙ! И не чем другим, прямо в руку. Достаточно быстро, но не против правил, он ввел прозрачную жидкость тому в вену. Игла вышла, а он, приложив ватку, даже умудрился не сделать паузы дольше чем 1 секунда. Ватку и вытаскивание иглы он провел глядя на юношу. - ...13 миллиметрами пленки. Это работает на других, по линии "школа". Потому что не побег будет, а школота. После такого, можно и на пленки фотографировать четыре. Они есть из трех и одного в каждом кадре. Натурально тебе говорю: в каждом кадре есть три и один и четыре, как один и как три. Но еще и два - противодействие всему. Четверки многих сводили с ума. Можно стать хорошим. Но хорошо - это воздух, но еще не академик! Можно так стать воздушным асом на вашей... в плане роддома. А можно стать хорошо воздушным академиком Академии. Тогда балуй в родах. И будет тебе два из тройки, в которых есть пять, шесть и 24. Но если стать воздушным планом. Или воздушной планетой с планом. План Путина был в роддомах, это пошло на пользу физики, как одна планета. Величие - оторванность от дипломатии в космосе. Дало конечно колебания под массами. Ты мне колебал пиалу. Нет! Нецелые числа надо вводить в заблуждение. Вчера они назовут Пи. До и перед обедом только. В пакетиках они в сферическом вакууме ползали орбитой. Было как. Поверхность возбуждает пульсар, однозначно свидетельствуя о неустойчивости процесса в целом. Взрыв, при адиабатическом изменении параметров, полупрозрачен для жесткого излучения. И хорошо плюс один не будет 5, но семь. Вернее 7 букв, но никакие ухищрения экспериментаторов не позволят наблюдать этот эффект в видимом диапазоне. На самом деле, самого дела нет. В самой деятельности заключена самость дела - и наоборот. Наоборот получим оборот на и таким образом перевернем образ. Я уже не говорю о природе говора в роде при уже. Ужи и узы… ты меня понимаешь, Новаки? - взгляд был безумным, но жестким. Кстати, а Ярослав вообще дышал, пока говорил это все? А препарат уже должен начать действовать. Юноше почувствует расслабленность, вялость в теле. Важное и неважное? Это должно стать неважным. Вообще все - не важно. Во всяком случае так было Ярославу. Ярослав еще помнил эту прелесть за то, что ему редко когда под воздействием этого препарата и ему подобных удавалось удержать язык за зубами. Что подумал - так и говорил, не фильтруя речь и не напрягая себя конструированием фраз, чтобы не задеть других или чтобы не упасть в чьих-то глазах. ____________________Да простит меня модератор__________________________ NB: время действия около 6 часов. Максимально сильный эффект длится в течении первых 3 часов. Плюс-минус. Ссылки в тексте ведут на Регистр Лекарственных Средств, где описано все. О том, что такое нейролептик, можно погуглить. В целом, эффект заключается в том, что: - вялое тело, не хочется двигаться, мышечная слабость - теряется ощущение положения своего тела. Т.е. вы не сможете сказать согнут ваш локоть или нет, пока не посмотрите, чтобы проверить. - спокойствие и пофигизм в комплекте. Не потому что не хочется реагировать, а информация (которая ранее задевала вашего персонажа) теперь как будто не усваивается, проходит мимо эмоций. Эмоции спят. А разум - все понимает... Но разум все понимает, если доза невелика. В данном случае - доза слабенькая. Даже без сонливости персонаж обойдется. - внутренние голоса, глюки и прочие психозы, если есть снижаются по интенсивности п.с. на время действия препарата, будет бессмысленно описывать как персонаж превозмогая себя совершает что-то. Он не может себя как-то там заставить, не по причине того, что не может, а по причине того, что тупо НЕ ЗАХОЧЕТ.
Navaki: Ярослав говорил много и очень запутанно. От этого шла голова кругом. Юноша пытался разобраться в «составляющих», уследить мысль, но натыкался только на всякие обороты. Хотелось закрыть руками уши и закричать с такой силой, чтобы оглохнуть или потерять сознание. Сейчас хотелось оказаться где угодно, даже на столе в морге, он бы даже стерпел живое скрытие, по крайне мере не сходя с ума. Ведь боль телесная очень знакома, каждый человек знает её с детства и может устранить, притупить, заставить мозг отвлечься, и не подавать бесполезные сигналы, мозг может «спасти» тело, но тело «спасти» мозг не может, только наркотики или алкоголь. Оказаться в своеобразной «нирване», потому что обозначения этого слова никто не понимает до конца, даже и те монахи, что так веруют в буддизм. Кажется, у него закатились глаза, но он не двигался. Он не желал порвать себе вену, введенный препарат уже не остановить, а делать себе кровопускание было глупо. Ему нужны силы. Ему нужно его тело в нормальном состоянии. И иголка не пугала, как раньше. Потому что была еще большая проблема и желание. Желание заткнуть психиатра. Голова откинулась на бок, а глазные яблоки приходили в нормальное положение. Он тяжело дышал, бред доктора кажется, прострелил мозг, а потом Курасава медленно начал просто не чувствовать тела, очень что-то похожее с параличом спинного мозга, но еще хуже. Описать это чувство он просто не смог, а точнее ему это показалось ненужным, и он оставил эту затею. Он сказал, еще чуть раньше, совсем тихо, до того как тело что-то начинало «окутывать». Когда препарат еще не начал действовать.- Наваки…-он сказал свое имя выделяя сильно первую букву А. То ли привычка доктора, то ли очередные галлюцинации на протяжении всего их диалога, но это только сейчас стало заметным. А потом уже некое безразличие, информация приобретая «скользящие» движения, просто «влетало в одно ухо, а вылетало из другого» и эффект этот усиливался, набирая обороты.
Ярослав Сахаров: Он мог бы узнать эти глаза из тысячи. Он превосходно знал как медленно уплывает взгляд, отходят от этой реальности. Как тело становится космическим... - Ага, Наваки, - согласился он, выделяя букву "А" в первом слоге. В сделанных записях он обязательно сделает поправки, отчего-то русский в первом слоге имени настойчиво слышал "О". Он достал ноутбук и поставил свою подборку из Энигмы тихим фоном. Там были другие композиции, но для подобных событий, он считал подобающей эту группу. Для нового года - обязательно иметь шампанское и елку... ну и да, Салат. Русские без этого не смогут. Для дня рождения - торт со свечками. Для кетамина и нейролептиков - энигма. Почему? Почему, похожий в моменты плохого настроения на крысу, мужчина, так же способный на "улыбку до ушей", считал такое сочетание приемлимым? Все просто - отсутствие ощущения своего тела. Заиграла первичная композиция, а монитор ноутбука начал отображать видеоряд клипа. Enigma - "The Voice of Enigma" - краткая и исподволь нападающая композиция, обещающая нечто в течении ближайшего времени. Иронично? Разве что только чуть-чуть. Малопонятные звуки, космические или вращающиеся, они приятно накладывались на ощущения парения, изменения величины тела, подталкивая человека к дальнейшим исследованиям игры своего восприятия. Ярослав посмотрел на Наваки, задумчиво. Его не развело от спирта, но ощущения в организма убедительно говорили: алкоголя в желудке было в достатке. Еще бы, такими-то глотками... Монитор с изображением кадила повернулся к Наваки, мужчина не сразу подумал, что парню может сильно отсвечивать экран. - Ты мне расскажи, как бы стал убегать отсюда? Как планировал убежать? Хочу запомнить метод... - сказал психиатр, пользуясь действием вещества, и возможным эффектом снижения воли... Иногда пациенты теряли волю как факт, превращаясь на некоторое время в удивительно сговорчивых. Такие же эффекты достигались лоботомией. Чуточку запрещенный метод был куда эффективнее и действовал всю жизнь больного. Что там придумалось парню? Скорее парням. Может даже проболтается сколько их. Клип кончился, сменившись другим, более психоделическим, сюрреалистичным. Он был грустным, запутанным и отдавал верованиями скандинавов. Верой в повторяемость мира. Мы поживем,потом будет Рагнарек... и мы поживем опять. И опять... Enigma - "Return to Innocence" Приятная композиция... груши... Смерть и рождения. Ни события, а какой-то синдром отмены... отмены времени. Он вспомнил идею, пришедшую в голову еще в институте... Может можно отмотать время назад? Взять вот так вот палец, ткнуть в реальность, в само время, и медленно отмотать. У молодого Ярослава не оставалось сомнений, что отматывать надо исключительно левой рукой и против часовой стрелки. Ярослав из настоящего, попробовал сделать так... Время, удивительным образом не реагировало. Мужчина усмехнулся. Не работает, что характерно. Теперь, с высока своих лет и не измененного веществами состоянием сознания, он понимал реальность такого действия. Да, эта светлая мысль о нелинейности времени и возможности его перематывать пришла русскому студенту в институте психиатрии не от учебы, или недосыпа. От сессий, его светлую голову посещали еще более бредовые идеи. Как шутили преподаватели: "Ярослав свою шубу уже словил" - они пользовались игрой слов, имея в виду термин шуб - приступ (пример: шубообразная шизофрения). Все хорошо и стройно было несколько лет в жизни Сахарова, но не к лицу отрицать возможность управления временем тому, кто переносит свои молекулы по пространству во мгновение ока. Он вновь увидел эти игры со временем в клипе и потянулся за бутылкой. Хотелось чем-то занять руки. Отчего-то замолчав, с печальным видом он уставился в никуда, размышляя о чем-то серьезном. Держа бутылку, его большой палец едва поглаживал горлышко. заиграла третья мелодия... Совсем новая, чуточку детская, но со все тем же подтекстом вселенских масштабов. "Какой эту музыку видит он?" Пафосная и медитативная по динамике, эта мелодия могла не подойти, и Ярослав понимал что сейчас это вопрос "50 на 50". Adiemus - "Adiemus", что характерно, название и группы и композиции было одинаковым. Мелкая странность.
Navaki: Наваки не смотрел на экран, картинки, которые мелькали на ноутбуке, были не столь интересными и притягивающими, как голос психиатра. Хотя, если разбираться четко, то и голос не столь завлекал Курасаву, а именно то, что этот человек был реальным и живым, а не те картинки и предметы вокруг. Конечно, он не бредил, и ведения не заполоняли его голову, но что-то просто не хотело отвечать на эти вопросы, и вообще парень не хотел реагировать на окружающий мир, ему было все равно? В голове не было бардака, а наоборот, весь «мусор» выдуло из черепной коробки. Он не смотрел на Ярослава, он вообще ни на что не смотрел, глаза, словно исследовали воображаемые частички воздуха перед его лицом. Может это не так действовало, потому что Наваки был особенным? Возможно из-за измененного ДНК, и вследствие каких-то изменений в организме, он был тем, кто, заполучив это препарат в кровеносную систему, попадал в свою нирвану, ведь оплошности бывают не только у живых существ, но и у предметов, в каком-то роде. Хорошо, что он хоть не пел и не кричал, и не брызгался слюной, а то бы пришлось убирать или забивать чего в рот юноше. Он тихо и мирно отключался от окружающего мира, как послушный ребенок, или же это была некая формальность? Интересно, если бы парень встретил Ярослава на улице, вот после такого их милого «разговора» он бы попытался его избить или выбить пару зубов, чтобы эта крысиная морда была похожа на крыс, побывавших в мышеловке? Ответ не мог не быть отрицательным. Хотя, к психам он относился трепетно, и может с какой стороны любовно.
Ярослав Сахаров: Он дослушал следующий трек, закупорил крышку склянки с драгоценной огненной водой. Пробка с приятным скрежетом стекла о стекло, закрыла от убегания частицы спирта. Мужчина подошел к двери, открыл ее и сказал охраннику: - Выносите. В палату его, - секундная пауза, - Парагиппокампальная извилина! Что я несу? В комнату его, - ругнувшись таким образом, мужчина уставился на охранника, оценившего аромат перегара. Ярослав подбоченился и гротескно задрав нос: - Да, я пьян, как тысяча чертей! - и резко сменив голос на шепот: - выпьем? Охранник оторопел, ноне успел служивый возмутиться, как пришлось ему шалеть. Ярослав как будто не задавал последнего вопроса, с недоумением и заботой спросил: - С вами все в порядке? Вы какой-то бледный... Как-то будто я сказал что-то странное или не в пределах регламента. У нас тут кругом психи, смотрите поаккуратнее, - даже по-отечески заботливо говорил он. Дальше - все просто. Вошла охрана, отвязали парня, взяли... унесли. Наваки проводил взглядом Ярослав. Взгляд получился не то прощальный, словно паренька уносили навсегда в его комнату, или это сам психиатр думал о чем-то своем. В действтительности, Сахаров всего-лишь размышлял о том, что достаточно ли факта, что он может выдать такой дивный бред, чтобы считать себя психом... Как говорится: "эгоист - это тот человек, который любит себя больше, чем меня". Так что вопрос существенный для психиатра: у него уже мания или это его мания, искать у себя расстройства? Этот вопрос оставался неразрешенным множество лет. И мужчина понимал истинную подоплеку: ему доставлял удовольствие этот процесс, процесс поиска безумия в самом себе. Это занимало его сознание сложной задачкой: пользуясь только своими субъективными наблюдениями, оценить самого себя. Некоторые компьютерные вирусы были более гуманны, и благородно заставляли компьютер зависнуть, давая им нереальную команду, с концовкой "повторить команду сначала". Прошло еще сколько-то времени... Если точнее - две сигареты и одна чашка кофе. Появились новые строчки в деле Курасавы. Они почти не прыгали, и были написаны сухим медицинским языком. Скрип пера по бумаге доставлял наслаждение. Особенно когда нет людей. Мужчина невольно покосился на камеру слежения. А что если изобразить для Наваки, что раскусили меня и мои способности. Приду туда в ошейнике, разумеется отключенном. Нет. Хреновая мысль. Надо какого-то засланца придумать. Главное, чтоб был не слишком засранцем и любил детей. Хотя бы в виде исключения или педофилии для. Впрочем, многим тут уже самое время... Стой, Ярослав... о чем это я? Да какого черта опять сам с собой говорю? Опять: СТОП! Кого можно притащить на такую роль? Может моего подчиненного? Кстати, где он? - Дорогая моя, - вызвал он через громкую связь медсестру-секретаря, - а вы позовите нашего дражайшего Эриха Вольфрама. И передайте ему: "WARNING! Erwin Schrodinger will kill you like a cat in a box. Maybe. - повторил он одну шуточку про кота шредингера с его квантовой природой и единовременной смертью и бессмертием, вечно стремящемуся к бесконечной смерти, - а если вы уже освоились, то могу предложить занимательного объекта исследования с его чудесными идеомоторными актами. Ярослав ухмыльнулся, закуривая еще сигарету. Подумал, выкуривая ее всю. В кабинете, опустевшем, будто бы выкачали все тепло. И даже ремни уже не выглядели живыми змеями, с которыми сражался какой-то подросток. Психиатр вышел, направляясь к себе в кабинет. Кабинет психиатра
полная версия страницы