Форум » Медицинский корпус » Лаборатория » Ответить
Лаборатория
Keshyr Nheira:
Ответов - 57, стр:
1 2 All
Ярослав Сахаров: -->> Начало игры Ярослав, или как теперь его называли японцы: Ялослав. Эти люди, с нечеловеческим трудом выговаривали букву Л. А то, что у них получалось, было где-то между. Нет, он привык. Да и не столь было важно имя... Но те нечеловеческие ощущения, которые ему доставляли японцы, уважительно обращающиеся к нему по имени отчеству... Вы только представьте, как будет звучать с японским акцентом "Яросрав Верзевурович Сахаров"... А еще еще с приставками вроде "сан". Однако, психиатр уже привык, лишь иногда, в моменты плохого настроения, он стращал глазами и всячески шикал. - Здравствуйте. Он прошел в лабораторию беря браслеты. "Какого собственно черта, я должен навешивать всякую аппаратуру на подопытных?" - думал он, поигрывая новеньким браслетом. Лаборатория... Смех да и только. Он, пусть и русский, ученый работавший в степях Монголии, горах Перу, лесах Сибири, Туве... Ярослав привык в разным условиям, но не совсем понимал японские медицинские кабинеты. Вроде минимализм, но с какими-то бесполезными наворотами. И дорогими, разумеется. Типичная ситуация бесполезной траты средств. "Хотя за эти деньги, что тут платят, можно даже безвкусицу терпеть" Он сел в кресло за столом, положил браслет на стол, и посмотрел во все ящики. Там валялись формы, документы, ручки. Стоял пафосный компьютер с приятной клавиатурой - "молодцы японцы!" - подумал он. В центре стояла кушетка для пациентов. В остальной части были всякие научные приблуды. Даже пробирки и стол для работы с ядовитыми и токсичными веществами. Белый нервный свет от экономичных ламп был настоящей ложкой дегтя к его настроению. Сегодня был новый день. Для Ярослава.
Lex Yamaguchi: В нос ударил резкий запах лекарств и еще чего-то едкого и одновременно приторно-сладкого, отчего к горлу подкатила тошнота и Лекс впервые за день порадовался пустоте своего желудка. Даже сквозь прикрытые веки глаза резало от яркого, безжалостного света. Тело отяжелело от длительной неподвижности и теперь мышцы словно покалывало тысячами острых игл. Подросток попробовал пошевелиться, но зафиксированные ремнями руки и ноги обрекали эту попытку на провал. "Доволен?", - спросил он сам себя, - " Искал на свою задницу приключений, теперь ешь полной ложкой". Лекс открыл глаза и увидел сидящего за столом немолодого мужчину, который вертел в руках странного вида браслет. - Что это?, - хрипло спросил он.
Ярослав Сахаров: В дверь вошли и внесли "груз 200" - как поначалу показалось Ярославу. Он ухмыльнулся и подождал, пока те объясняться. Объяснились. "Пациент..." Ярослав Вельзевулович почитал личное дело, будто бы и забыв о пациенте. Со... с весьма нехорошей способностью для персонала. Показывать в открытую, что он его не боится - глупо. Как заметил, склонный к паранойе, русский психиатр - здесь везде камеры. Он подорвался было надеть браслет, а пациент тем временем... проснулся! Ярослав посмотрел на мальчика. Милый такой мальчик. "Можно и трахнуть" - пронеслась в голове самцовая мысль. Но работа прежде всего. Мужчина улыбнулся, подошел и спокойным голосом, наработанным за годы практики с психами, поздоровался, держа в руках раскрытый браслет. - Привет, думаю у тебя день не задался. Пока не дергайся, то, чем тебя усмирили эти идиоты, вызовет крайне неприятные ощущения, если попробуешь напрячься. Потерпи немного, необходимо на тебя это надеть. Это такое правило, - он говорил без улыбки, бархатным голосом. Но глаза внимательно следили за каждым вздохом паренька. Прохладные руки психиатра аккуратно приподняли футболку и через пару секунд, браслет с характерным звуком щелкнул, начав свою работу. - Этот браслет - необходимость здесь. Думаю, тебе уже многое известно о самом себе, верно?
Lex Yamaguchi: Когда мужчина поднялся с места и подошел к нему, Лекс инстинктивно напрягся - в глазах "доктора", как сразу окрестил мальчик незнакомца, было какое-то пугающее выражение, словно тот прикидывал, съесть подопечного сейчас, или оставить на ужин. Парень непроизвольно сглотнул. - Привет, думаю у тебя день не задался. Пока не дергайся, то, чем тебя усмирили эти идиоты, вызовет крайне неприятные ощущения, если попробуешь напрячься. Потерпи немного, необходимо на тебя это надеть. Это такое правило. Доктор улыбнулся и Лексу захотелось срочно убежать и спрятаться куда-нибудь в спасительный темный угол -Зачем одеть? Я ничего не сделал, отпустите, - заныл мальчик, включая "дурочку", тут же напустив на свое лицо маску дебила а-ля " что с убогого возмешь" - Этот браслет - необходимость здесь. Думаю, тебе уже многое известно о самом себе, верно? С этими словами мужчина защелкнул у него на руке зловещий предмет. - Я ничего не знаю, я просто мимо проходил.., - надежда, как говориться, умирает последней и Лекс не оставил попытки разжалобить "доктора".
Ярослав Сахаров: Ярослав понял, что его лицо не вызывает доверия. Еще бы, с таким-то настроением. - Успокойся. Пока ты спокойно себя ведешь, я тоже себя спокойно чувствовать. Всем хорошо. Сейчас, полежишь... отпущу. А то побежишь еще, потом - сознание потеряешь. Кто ловить будет? Стенка или кафельный пол? - он улыбнулся, дежурной улыбкой и направился в сторону стола, где лежало личное дело. Рядом - бланк заполняемый когда браслет фиксируется. Ярослав достал свою перьевую ручку, и застрочил в документе все. Посмотрел на часы, поставил точные время и дату. Подписался. "Да пропади пропадом эти браслеты... переворот бы устроить! Скучно, грустно... повесить некого, препарировать - тоже. Тоска, одним словом!" - Ты просто мимо проходил? А ты мимо чего проходил? Куда шел, откуда? - с интересом задавал вопросы товарищ Сахаров милому мальчику, который сейчас попадется. Он закончил писать, положил ручку на стол, иногда ее приподнимая, будто бы хотел что-то написать, а потом передумывал. Это была привычка.
Lex Yamaguchi: - Успокойся. Пока ты спокойно себя ведешь, я тоже себя спокойно чувствовать. Всем хорошо. Сейчас, полежишь... отпущу. Ага, конечно..После дождичка в четверг.. Лекс ни на йоту не верил этому человеку с мягким голосом и манерами маньяка-садиста. -А то побежишь еще, потом - сознание потеряешь. Кто ловить будет? Стенка или кафельный пол? Да уж лучше "поцеловаться" с полом, чем лежать беспомощной куклой на этом (твердом,кстати) столе в полном неведении относительно собственной судьбы! Мужчина сел за стол и стал заполнять какие-то бумаги. Как только он повернулся спиной к своему пленнику, Лекс задергался в попытке ослабить путы. - Ты просто мимо проходил? А ты мимо чего проходил? Куда шел, откуда? Счас, может, еще и биографию рассказать? Паренек, проигнорировав вопросы, продолжал молча извиваться, словно червяк на крючке- к сожалению, с таким же результатом.
Эрих Вольфрам: Самолет Мюнхен-Токио сел в аэропорту без особых проблем, вид из окна был однообразен, а копии записей Альфреда Хохе он прочитал за первые три часа полета. Делать было откровенно нечего, в конце концов не наблюдать же за трясущимся как осиновый лист сабом, который до полусмерти боялся летать, почти так же, как и показывать это своему Дому. Они лететь должны были около двенадцати часов. Всю разницу во времени придется удвоить, так как часы полета помножатся на часовые пояса. Так что, вылетев без двадцати четыре дня из Мюнхена и пролетев почти двенадцать часов, они наконец-то сели в токийском аэропорте Нарита. Пройдя все кордоны и получив багаж, Эрих сел в ждавшее его такси и сразу направился к цели своего столько длительного путешествия, а именно Академии. Таксист с опаской посмотрел на гайдзина в костюме-тройке, в сопровождении бледного толи мужчины, толи юноши, возраст было сложно определить из-за фасона одежды и длинных волос. Эрих лишь плотоядно улыбнулся, поймав его взгляд в зеркале заднего вида. Ему не нравилась Япония, как не нравилась ни одна другая страна, кроме Германии, но он находил, что она явно лучше Соединенных Штатов и Англии с Голландией. Подъехав к воротам Академии он вышел из машины, подождал, пока Катце заберет чемодан и направился к воротам. Молча протянул электронное письмо-пропуск, распечатанное ещё дома, подождал полминуты, пока охранник сверял его лицо и имя с данными у себя на компьютере и прошел внутрь. - Подождите здесь пару минут, господин Ворфрам, - коверкая его родной немецкий попросил подбежавший служащий, явно хотевший отличиться, но ничего, кроме негативного впечатления он на Эриха не произвел, так как тот считал, что прежде чем пытаться говорить на этом языке надо было родиться немцем. Через полчаса Эрих уже покинул комнаты, отведенные ему в академии и направился в Лаборатории. Там ему сказали, довольно давно работает один довольно известный русский ученый. Он сможет ввести его в курс дел. Открыв указанную дверь одного из кабинетов Медицинского корпуса он увидел искомого человека. Доктор Сахаров был занят своими прямыми обязанностями, а именно общением с подопытным. Эрих порадовался своему везению - редко когда удавалось знакомиться с коллегами непосредственно за работой. Он вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь. -Здравствуйте. Не помешаю?
Ярослав Сахаров: Ярослав открыл список запланированных процедур и вписал туда тестирование на IQ. Прикола ради. Еще будет выкабениваться - получит что-то посерьезнее. - Так ты здесь по ошибке? - неожиданно серьезным и властным голосом спросил он Лекса. А через пару минут вошел... Эрих. Так его звали. Единственный островок чего-то нормального, понятного, более родного, чем японцы. С немцами можно было выпить, поговорить и они не каверкали слова. Ярослав посмотрел на Вольфрама, кивнул с улыбкой на лице и подошел, чтобы пожать руку. Они виделись с ним некоторое время назад на конференции в Берлине. В целом виделись они не в первый раз и доклады Вольфрама произвели на Сахарова хорошее впечатление. - Рад видеть вас. теплое рукопожатие, как это часто бывает у психиатров. Такое, которое показывает свое расположение. - Как видите, я немного занят сейчас этим юношей. Он, кажется попал сюда по ошибке. Хочу узнать, может и правда так? - глаза мужчины смеялись. Повернувшись лицом к Лексу, они уже приобрели все то же нейтральное выражение. Никакое.
Lex Yamaguchi: -Здравствуйте. Не помешаю? От неожиданности Лекс дернулся слишком сильно и содрал кожу на запястье, - " чтоб тебе пить и не напиться!",-мальчишка готов был зарыдать от отчаяния. Если у него до этого теплилась надежда как-то усыпить бдителность врача, то с появлением нового человека шансы парня стремително приближались к нулю. "Это еще кого нелегкая принесла?",- подумал он. -Так ты здесь по ошибке? Теперь в голосе доктора явственно звучали властные нотки. "Еще издевается!",- с неожиданной даже для самого себя злостью подумал Лекс, ему было холодно, голодно и некомфортно. - Простите, Господин Доктор,-заныл он,- отпустите меня, я больше не буду.. Состроив самый "щенячий" взгляд, на который был способен, мальчик смотрел на врача, хлопая белесыми ресницами.
Эрих Вольфрам: - Я тоже безусловно рад нашей встрече и возможности вместе поработать над столько занимательным проектом. Он ответил на рукопожатие, как было положено по правилам хорошего тона. Русский ему нравился, и он ещё при первых их встречах на конференциях отметил, что был бы не прочь поработать с ним в одной команде над одной проблемой. Эрих обратил внимания на прикованного испытуемого не больше, чем обычно обращал внимания на подопытных крыс, мышей и морских свинок, хотя, чего скрывать, работать с людским материалом, как с объектом исследования приходилось не часто, так как человеческий идиотизм процветал везде и излишняя жалостливость, в глазах немца, была одной из его проявлений. - По ошибке? – одна из тонких, темно-рыжих бровей приподнялась и Эрих окинул объект более внимательным взглядом. – Вы правы, это требует более детального рассмотрения. Надеюсь вы позволите мне остаться и понаблюдать, как эта ошибка природы будет выявлена.
Ярослав Сахаров: - Безусловно... мы рады друг друга видеть, - произнес Ярослав, немного растягивая слова. - Однако, позволю себе отметить, что мы рады друг другу скорее условно, - подшутил он, припомнив глубокоуважаемого Павлова. Сахаров отвернулся от юноши и вызвал охрану. Посмотрел на кушетку с Лексом еще раз... - Вот и замечательно. А потом поговорим о том как ты сюда попал, почему... - вошел охранник. Ярослав повернулся к шкафообразному мужчине: - Браслет закреплен. Выводите. - Приятно было познакомиться, Лекс. Когда вся возьня прекратилась, Ярослав присел на край стола, как любил это делать. - Ошибка в каком-то коде... Подозреваю, что генетическом, - резюмировал он, вдруг резко поворачиваясь. Он вспомнил про свою ручку, которую имел неосторожность несколько раз забывать на работах. До бешенства Ярослава Вельзевуловича довола рассеянность в таких вещах. Много раз ему дарили ручки, много раз он их так вот забывал. Всегда это расстраивало. - Как добрались сюда? Как вам японский? - ехидно спросил Сахаров, предполагая, КАК будут произносить японцы немецкую речь. Русским она давалась куда легче.
Эрих Вольфрам: Эрих проводил взглядом спину уходящего шкафа, в очередной раз отметив, что мозгов у упомянутой мебели видимо всё-таки заложено было изначально больше, чем у людей подобного рода деятельности. Главное, чтобы мальчишка не стал пытаться выворачиваться, а то не ровен час ещё открутят ему что-нибудь и пропадет ценный материал. Хотя… немец отметил, что не прочь был бы и поближе посмотреть устройство носителей «псионических мутаций». - Я бы не стал это называть ошибкой, скорее эволюцией. А как и любая эволюция, она требует детального изучения, чтобы не пойти по тупиковому пути развития вида. А судя по поведению этого экземпляра и состоянию его эпидермиса и волосяного покрова и ногтей, он один из уличных бродяг и скорее всего асоциальных типов. Эрих прошел вглубь кабинета и сел на один из стульев, распложенных неподалёку от стола и предназначенных, видимо, для клиентов. - Долетел я прекрасно, как можно долететь проведя в самолете почти половину суток, немного выводит организм из равновесия резкая смена часовых поясов, но это ожидаемо. А как у вас продвигаются исследования. Уже наметились какие-нибудь менее расплывчатые и само собою разумеющиеся теории, кроме генетических мутаций?
Ярослав Сахаров: - Да-да. Беспорядочные мутации рано или поздно создают жизнеспособный организм, новый вид. Однако, в данном случае я об этом, - Ярослав показал направление Лекса на тестирование IQ и рассмеялся над своей мелкой шуточкой. - По-моему мы сейчас наблюдали элементы поведения характеризующие тупиковые пути. Данный феномен некоторые мои коллеги-юмористы называют: "фимоз головного мозга". Предполагаю, способности детерминируют ригидность большинства характерологических черт, асоциальное поведение, протест и кризисные трансцендентные переживания. Это так, бредни на тему, очевидные ребенку. Не могу же я пока лезть к ним в голову со скальпелем. Я же гуманист... Ярослав подошел к шкафчику, открыл. Ничего путного там не было. Тихо, себе под нос, он проворчал: - Даже спирта нет. Колбы, пробирки, чашки, программируемые сепараторы за дох"я денег... А выпить нечего... - с грустью вымолвил он, вставив какое-то русское матерное слово. - Эрих, мы сейчас едем пить. Хотя бы кофе. У вас перелет, какая к черту работа? У меня тоже сейчас какая-то причина придумается. Неэкологично работать сразу после 12-ого перелета. Едем. Ярослав проверил все, взял листы, сгреб их и посмотрел на Вольфрама. Вообще немец мог бы воспротивиться, однако, Ярослав бы проигнорировал. "Нельзя так работать" - единственный и верный его аргумент.
Lex Yamaguchi: - Браслет закреплен. Выводите. Слова доктора райским бальзамом вливались в уши. Счастье-то какое! Наконец его отцепят от этого Прокрустова ложа, нахождение на котором уже отзывалось во всем теле - ломило спину, онемевшие от неподвижности руки и ноги словно пронизывало электрическими разрядами. Шкафообразный охранник – «Гоблин», - оценил его про себя Лекс – расстегнул стягивавшие парня ремни и, встряхнув, словно котенка, коротко приказал следовать за ним. «Дорогой мой», - мысленно обратился к «горилле» обалдевший от обилия событий последних часов парень, -« И пойду. и побегу, и даже поползу – только выведи меня отсюда!» И он проворно пошагал за своим провожатым прочь из лаборатории. -->> Комната Лекса
Эрих Вольфрам: Эрих окинул взглядом записи русского, не нашел ничего смешного в необходимости провести тест на интеллект. Он сам был сторонником проводить большое количество тестирований и обследований, чтобы не упустить из виду никакой, даже казалось бы на первый взгляд не значительный фактор. Ведь, с точки зрения педантичного немца, любой фактор рано или поздно может оказаться значимым, а это несёт в себе некоторую опасность провала эксперимента из-за вот таких мелких недочетов, недосмотров и тому подобного. - Благодарю вас за предложение, господин Сахаров, но вынужден буду отказаться, - Эрих поднялся со своего места, и сделал пару шагов на встречу коллеге. – Мне импонирует ваша забота о моём досуге, но, как вы только что правильно заметили, двенадцати часовой перелет не способствует желанию куда-то ещё перемещаться. Я буду вам очень признателен, если вы выдадите мне личные дела учащихся, уже прошедших медицинское и психиатрическое освидетельствование, для ознакомления, и отпустите отдохнуть после столько долгой дороги. А в субботу я с радостью приму ваше предложение познакомиться с Токио и его кафе и барами. Немец был лаконичен. Он вообще не принимал тягу других людей ходить по заведениям общественного питания, а привычку многих пить пустое кофе в кафетериях воспринимал как одно из видов нарушения пищевого поведения, а соответственно одно из аффективных расстройств сродни анорексии. Как и всякий уважающий себя немец он не представлял себе еды без мясных блюд. - Я бы предпочел сделать вам встречное предложение. Заходите ко мне сегодня вечером. Мой слуга сделает приличный ужин и мы обсудим насущные проблемы наших будущих взаимоотношений, а заодно просветите меня о моих обязанностях как вашего ассистента. В письме, присланном директором этого центра они были расплывчатее некуда.
Ярослав Сахаров: Губы разошлись в улыбки на такое краткое мгновение, как быдто были затвором объектива. - Отдыхайте. Личные дела возьмете у секретаря на входе. Личное дело Лекса - пока у меня побудет. Впрочем, готов признать вас экстраординарной личностью, если вам удастся прочитать их дела во время сна. русский посмотрел на немца, припоминая что-то... Что-то времен 40-х годов. Ярослав открыл дверь, кивнул Вольфраму на секретаря. - Чтож, Каждому свое... - припомнил он надпись на Бухенвальде, лицом оставаясь нейтральным. - Ваши обязанности будут пересланы вам письмом на электронный адрес. Категорически не приемлю устных договоренностей в подобных проектах. Не сомневайтесь, в течении трех дней, список ваших обязанностей будет малым, в пользу возможностей ознакомиться с городом, Академией и персоналом. Ярослав считал невозможным работу специалиста, если он не знает логику работы системы. Даже самое гениальное исследование может длиться на порядок дольше, если исследователи не могут друг с другом связаться вовремя. Под началом Сахарова, такие вещи искореняются. Когда русского слишком доставали коллеги, носители других языков, он мог начать покрикивать мерзким скрипучим голосом: EX-TER-MI-NA-TE! Секретарь заметила Ярослава и Эриха, подходя к ним. - Будьте любезны личные дела вот этому человеку передайте, - девушка потянулась за электронными версиями медицинских карт, личных дел, но Сахаров ее одернул, командным голосом - А за документ, видимо, сойдет мое наличие? Пока не предъявит документы - не давать даже скрепок. Они казенные. Ярослав на прощание улыбнулся Вольфраму и пошел по своим делам, размышляя над крамольной мыслью: "Эрих Фром... Эрих, веа ар ю Фромм? Erih, are you Fromm?.. Germany?" Ярослав подошел к стойке и взял халат. Прицепил на лацкан свой пропуск, развернув его так, чтобы фотография и имя были скрыты. Паранойя - наше все. И поехал наш дорогой психиатр по своим психиатрическим делам, так и забыв снять халат. --Ю Кофейня "Ваниль"... где-то типа вторая страница внизу. пост 091...
Эрих Вольфрам: Эрих прошел в приёмную, русский был как-то странно перевозбужден, как будто это не немец, а он провел двенадцать часов с замкнутом пространстве самолета. Списав это на тяжелый рабочий день в академии, в конце концов у самого Эриха тяжесть рабочего дня обычно сказывается не в словах, а в действиях, последний аврал на работе почти стоил жизни его предыдущему сабу, у русского явно всё проще. Предъявив девушке пропуск, он забрал диск с данными и направился в отведенные ему комнаты, где его уже должен был ждать легкий ужин и составление планов на завтрашний день. С идеей пройти через ученическую территорию Академии мужчина решил повременить, в конце концов успеется, да и не железный у него организм, как бы не хотелось думать обратное и постепенно усталость давала о себе знать. >>> Комнаты Эриха Вольфрама.
Navaki: ------>>Комната Наваки. Общежитие. Зона наблюдения. Лаборатория. Он нашел это место не сразу. Увы, никаких указателей не было совсем. Но, долгое разглядывание ландшафта все-таки приблизило его к своему маленькому плану. Он не скрывался от камер, он шел туда может спросить что, или подлечиться. Может он тут с ума сошел? Медленно спустившись по ступенькам, Курасава увидел сидящую за столом девушку. Которая что-то увлеченно стучала по клавиатуре. «-это ведь проверяется все. -дура» Обычный диагноз. Шаги были столь тихими, что если девушка не потянулась за ручкой, так бы и не увидела его. Она аж дышать перестала, хлопая и ловя ртом воздух. -ввы кто? -псих. – ответил коротко так, чтобы все стало понятно. - псих? Это вы шутите? -совсем нет, я могу съесть чернила, вашу шариковую ручку. Могу потанцевать и спеть. Как вам? Пальцы секретарши потянулись под стол, чтобы с силой зажать кнопку охраны. -ой, милая. Не стоит. Ручки на стол уберите. А можно меня записать к вашему главному доктору в халатике? Он мне сегодня снился. Да-да. И не делайте такие глаза. Я сгораю. – при этом он жестикулировал, как раньше. Почти что, не показывая жестами.- Запишите меня на внеурочный прием, прямо сейчас. Я сделаю для вас всё, что вы пожелаете… - он красиво играл и его слова были для девушки взаправду. И поэтому она открыв какой-то журнал, начала искать что-то. При этом Наваки опустился на тумбочку возле стола, покорно ожидая её действий. -сейчас, сейчас…. – лепетала она. Но Курасава был уже не в этом коридоре, он думал. Рассчитывал и взвешивал. Но если все пойдет не так и он окажется бесполезным? Он что-нибудь да точно с собой сделает, если все будет так. Но пока оставалось только ждать, наблюдая за движениями девушки.
Ярослав Сахаров: -->> Кабинет психолога Дойдя до лаборатории, весьма быстрым шагом, он остановился, чтобы отдышаться. "Чертова одышка!" Сама мысль бросить курить была чем-то еретическим. Ярослав Вельзевулович был готов поспорить, что всем выгодно курение. В государственном плане. Особенно ему нравились социальные рекламы: "Скажи нет курению!" ВСе довольно такой рекламой. Социально двинутые массы - что вот, с курением борются. Власти - что есть где деньги отмыть. Табачная промышленность - что сигареты все так же продаются, если их продажи не повышаются. Наркологи - что зависимость только усиливается и для них больше работы. И только бедные наркоманы не одупляют, отчего же курить стало хотеться сильнее... - Магия бессознательного, дорогие мои, - любил объяснять Ярослав, - частица "НЕ" - не воспринимается. Поэтому, наше бессознательное читает: "поговори с курением, сигаретой". А про "нет наркотикам" - еще веселее. В отличие от курения есть те, которые позволят именно поговорить... Он отдышался, медленно и спокойно, вошел, со змеиной грацией. - Мама! Мама! - заорал он вдруг, дергая медсестру за рукав. - Я больше не буду есть грибы! Девушка прокляла должность за приемом. - Я ИМ ОБЕЩАЛ!!!!!!!!!!!! - заорал он весьма и весьма правдоподобно. Станиславский, со своей коронной фразой, одобрил бы игру. Бешеными глазами врач посмотрел на Наваки. Его глаза узнали юношу, и Ярослав изобразил узнавание, будто бы это стояли перед ним те самые грибы... А ибо нехрена на моим персоналом издеваться... Мне можно. Другим - нельзя.
Navaki: - Я ИМ ОБЕЩАЛ!!!!!!!!!!!! «-боже. Ой, как мило. Хах. -у них все такие?» Промелькнуло в голове у Курасавы. Парень не то чтобы испугался, он просто потерял дар речи, осекся. Как может такой человек представлять докторскую или научную профессию? Хотя, все гении были безумны по-своему. Или он просто издевается? Скорее всего. «- ровнее дыши, Наваки. Ровнее. Сейчас он что-нибудь выкинет еще. Главное не заорать во весь коридор. Соберись! -но этот же… -посмотри в глаза ему и успокойся.» Он зажал рот с такой силой, что вены на висках тут же вздулись темно синими лентами. Слюна набегала в рот и парень ни как не мог её проглотить, скорее уж подавился бы. Такое ощущение, что этот человек смотрел на него, как на закуску, что стоит лишь положить в рот, и она сама растает, просто не справляясь с температурой во рту. Но глубоко вздохнув, произнес ели слышимым голосом, прибывая все еще в неком недоумении. -я на прием, доктор. – голос был хриплым и для того, чтобы заговорить нормально, нужно было прокашляться. Но в то же самое время, Наваки лишь вжался в стенку, что была позади него. Почему то он не хотел, что бы тот в такой горячке полез на парня. Безумие, оно ведь заразно.
Ярослав Сахаров: - Я тоже!!! - радостно подпрыгнул он, хватая за руку Наваки и вприпрыжку, поскакав мимо стола девушки в свой кабинет. - А ты зачем? Меня кто-то считает доктором, и говорит что я в чем-то главный! Представляешь?! - он говорил с Наваки как с ровесником, возраст обоих видимо был в пределах лет 12-и. - Но ты же лучше все понимаешь. Ты сам пришел. Завидую тебе. Я сам не решился, пока меня смской не заставили, - с некоторой обидой говорил он. - Что мне сейчас нужно делать? - открывая своим ключом кабинет. Мужчина и подросток вошли. Первым вошел Ярослав, явно демонстрируя свою спину. Это как неоновая табличка для бессознательного: "я тебе доверяю". Юноша явно хотел быть главным. Пусть будет. А Ярославу Вельзевуловичу-то что? Главный, не главный... какая разница? Все мы - и садо и мазо. - Они меня никто тут не слушает... - намеренно путая слова, говоря неправильно, "признался" русский, присев на край стола, - а я хочу тут командовать!
Navaki: «Подпрыгнул? Мама, эм! Я не хочу, сходить с ума! А с ним я и сойду.» «Куда он меня потянул? Боже, лет 10, как фанат рейнджеров. Может он мне еще фокусы покажет?» Наваки шел за ним, точнее плелся. Как растрепанная девочка, которая с другом бежала за машинкой с музыкой и большим стаканчиком с зеленым, вроде фисташковым, пломбиром. - А ты зачем? Меня кто-то считает доктором, и говорит что я в чем-то главный! Представляешь?! -о! представляю, представляю. Надо было наказать тех, кто говорит, что ты главный и не подчиняется. – хорошо. Пусть будет по его правилам. Вспомнить себя двенадцати летним мальчуганом проще, чем годовалым. Просто потому что не помнишь что делал, ел и чем развлекал себя в минуты, когда орал, а никто не подходил. - Что мне сейчас нужно делать? Ну этот вопрос вообще насторожил. Что делать? Связать себя по рукам и ногам и запихнуть кляп по самые гланды. Нет, кляп не надо. А то говорить не сможет. Слабо? Слабо конечно. Ну не сказать же ему « иди, садись в то милое кресло-кушетку, где болтаются внушительные ремни». Так совсем не шло. Ему не с десяток лет, он наверняка все уже знает или догадывается. Ах, спину мне показывает. Знаю я эти маленькие фишки в психологии. Может, мы еще будем есть с одной ложечки? - Они меня никто тут не слушает...- И правильно-то делают, что не слушают. Встань под стяг безумца и сам станешь безумен его безумием. А без этого надо было как-то обойтись. Ладно, можно пока и сыграть в его игру. Что там он говорит. Ах, хочет власти. Так на тебе. Я на блюдечке тебе его преподнесу. -если хочешь тут командовать, то я помогу тебе. Слушаю твою команду!- при этом он не садился и лишь мельком при входе осмотрел кабинет. Точнее лабораторию. Ага, вот оно что. Тут кроликов и телепузиков вскрывают или капают в уши с носами всякие мерзопакостные капельки? Но он как-то внутренне напрягся, ожидая ответа на свой такой «широкий» жест. Глаза скользнули по столу. И наткнулись на статуэтку из темного металла. Что там пытался изобразить скульптор, было не понятно, наверное, руки кривые с рождения… «-не отвлекаемся!»
Ярослав Сахаров: Новаки КРАЙНЕ странно поглядывал на фиксаж кушетки с ремнями... Садист? Хочет меня наказать? Или это какая-то фантазия? Скорее про садизм... - заключил Ярослав, внимательно наблюдая за глазами юноши. Но это было пока что всего лишь идеей, необоснованной, но интересной. Что он хочет? Креативное мышление - прийти к... А кем он меня считает? Ярослав приблизился к юноше, но не слишком резко. Он взял его руку в свои, пожимая. - Мы сработаемся! Командую: ответь мне честно, зачем ты пришел сюда и что ты хотел от меня? - вдруг серьезно заговорил Ярослав, все так же держа руки. Он прислушивался к своим ощущениям: какие руки Новаки по температуре, влажные или сухие, напряжены и он хочет их одернуть, или расслаблены, так как он чувствует себя в безопасности (это было бы странно)... а может юноша слишком спокоен и расслаблен? По мере диалога, Сахаров меееедлееенно отпускал руки юноши, как бы стараясь приблизить к себе. Может быть, психиатр хотел шепнуть Новаки что-то на ухо? Или откусить ухо? Как это воспримет пациент?
Navaki: - Мы сработаемся! Командую: ответь мне честно, зачем ты пришел сюда и что ты хотел от меня? Поведение этого человека крайне настораживало, а с этим чувством приходила некая раздраженность. Он решил сделать так, и он сделает. Даже если этот доктор, не маленьких лет, расплачется здесь, как крокодил. «- так я тебе все и сказал сразу. -а если я поступлю не правильно? Если ошибусь? -сомнения сами в себе несут уже часть неправильной стратегии и действий. Как будет, так и будет.» -я все скажу.- произнес парень слегка наклоняясь вперед, словно желая поведать тайну из тайн. Делая еще и шаг к столу, неимоверно сокращая расстояние. Дыша не глубоко, чтобы не было видно, как плоская грудь поднимается, натягивая ткань бежевой майки. Пытаясь расслабиться, чтобы нарастающий стук сердца не перекрывал слух. Кончики пальцев были холодными, они были такими всегда. Возможно узкие сосуды, возможно, еще какие нарушения. Но вот между пальцев было тепло, и в этих изгибах выступали крошечные капельки пота. Но лицо было растерянное, пока не отразилось то чувство, которое окрестили кличкой «Баранство». Когда доктору захотелось что-то шепнуть, и руки Наваки были освобождены достаточно, он приступил к выполнению плана. Возможно, глупому и смешному. Но, нужно было вправить мозги его собеседнику. Страх не мотивация, но. Фигурка на столе, к которой он присматривался краем глаза, должна была послужить важным компонентом. И с той скоростью, с которой можно было сорваться с места, Курасава схватил на вид тяжелую статуэтку и так же быстро размахнулся ею. Напрягаясь всем телом, напрягая мышцы до ноющей боли. Нанося удар так, чтобы он прошел по дуге, метя в место чуть сзади виска. И нанося удар как можно с высшей точки углом от какой-то награды. Чтобы мозг доктора как можно медленнее и запоздало оформил красными буквами слово «самозащита». Надеясь только на удачу, но, совсем не зная с кем имея дела. Ничего нельзя было затягивать. И это был первый решительный шаг.
Ярослав Сахаров: Парень что-то затевал... В последний момент его зрачки чуть-расширились, из-за адреналина. едва приподнялись веки, дрогнули мимические мышцы. Резкий юноша. Опасный и аффективный. Что расходилось с его руками. В последний момент, когда Ярослав едва касался пальцев, юноша дернулся. Странно... - пронеслось в голове психиатра, - выбрал время когда я особенно ярко за ним слежу. В голове в те незначительные секунды всплыл образ... чьей-то статуэтки. Собственно она и летела прямо в район виска. Парнишка решился на убийство? Падение - лаконичный выход из ситуации. Прыжком он упал на Новаки, отхватив статуэткой по касательной. Благо, не висок, и в области, за ухом. Не приятно крайне, но безопасно. Рука схватила фигурку, швырнув ее куда-то. Другая держала парня за горло. Сейчас Ярослав жалел, что не было третьей. - ВАЛИУМА! - громко заорал он, вызывая тем самым санитаров. И что я никак от этой привычки не могу отвыкнуть? Валиум и валиум... тьфу. Архаик-консерватор... Через минуту ворвалась охрана. В голове пронеслась потрясающая мысль - притвориться травмированным или даже мертвым. Посмотреть на реакцию. Но как-то глупо бы вышло. А на ощупь, паренек приятный... кстати.
Navaki: А он всего-то хотел его оглушить. Не сильно-то стукнуть собирался. Чтобы потом поместить тело на то милое седельце, и застегнув по ногам и рукам просто допросить. Допросить своими методами. При этом, не забыв загородить чем-нибудь из интерьера дверь. Но тот оказался слишком быстр и сообразителен для своих-то лет.Склероз не замучил. Мозг не поплыл от замашек и безделья, работает мужчина над собой, похвально, но не радостно. А что потом произошло, парень даже толком и не понял. Видел движения доктора, но, уже не перемешивая их с потрохами. В голове забилась мысль «не попал». Теперь он точно ничего не узнает. А потом услышал уж точно того, что меньше хотелось. Да еще и пальцы на шее сдавили так, что перекрывали разом не только сонную артерию, но еще и остальные вены, подходящие близко к коже. Не так прост он… - ВАЛИУМА! Он ничего не произнес, лишь только сильно зарычал. Диазепам решил ввести. Как бешеную собаку успокоить. Да, Наваки и есть сейчас собака, которая пыталась укусить, но её остановили. Дергаться было бесполезно. Это понятно было сразу. Даже если он и освободит свою шею от этих хватких пальцев, то набегут санитары с охраной. А там мужики, так мужики. «-Минимум сопротивления, нужно что-то быстрее думать. Черт, почему все не так, как я хочу? -поступил неверно. -закройся. Сейчас получим по жопе. И станем лапками осьминога. Хитрый лис накинул белый халатик, и готовится впрыснуть пыльцу феи!» Наваки смотрел на этого доктора уж слишком настойчиво. Словно коря того за принятое решение. Значит все-таки тот боится быть в неловком положении…Или же есть, что еще? «-Запоминай, Курасава, запоминай!» Он сказал себе это для поддержания духа, чтобы не размозжить себе голову об стенку или о другой предмет от душившей и так досады.
Ярослав Сахаров: Ярослав цепко удерживая парня, повернул его голову чуть вбок, принюхиваясь к запаху его тела около шеи. Он шумно вдыхал носом воздух, приблизившись к уху, произнес как-то лениво растягивая слова: - зачем тебе понадобился глава отделения? Думаешь тебе бы удалось это? - Вбежала охрана, в открытую дверь, они вломились так, словно хотели ее вынести. Для проформы, быть может... Покажут потом начальству, мол вот мы какие бравые спецы - аж дверь выломали. Психиатр ослабил хватку, но с Новаки вставать не намеревался. Подбежал санитар с готовым шприцем. - Постой пока тут, инъекцию не делайте. Я на автомате... - пояснил он, и обратился уже к Новаки, - с тобой здесь никто не будет сражаться, Новаки Курасава. Ярослав выждал минуту, ощащая сердцебиение под своей рукой. В такие моменты, чувствуя кровь, порциями бегающую в голову по сонной артерии, он ощущал звенящее переживание. Биение жизни? Наверное. Мужчина встал, с помощью одного из охранников и... протянул руку юноше. - Так ты ответишь на мой вопрос? - беззлобно спросил Сахаров, будто бы ничего не случилось. Простил? Лицо не выдавало его вообще.
Navaki: Почему доктор шумно вдохнул его запах? Может, пытаясь уловить какие-то ферменты? Предсказать опять? Возможно, а возможно и из-за своих пристрастий. Пахло от парня терпким и сладким запахом. Почему так? Возможно из-за редкой четвертой группы крови, может из-за чего еще,может из-за обмена вещест. Курасава все лежал на спине, ничего не предпринимая. Локоть саднило сильно, но это пока ерунда. - зачем тебе понадобился глава отделения? Думаешь, тебе бы удалось это? Все тело сразу напряглось, как глаза увидели блестящую от света иголку. Он не любил их, можно сказать, была такая фобия. Его воображение сразу рисовало, как металлическая и гладкая игла протыкает кожу, делая микроукол, и впивается в мышцы. Но слова доктора он слышал слишком отчетливо, приоткрыл вдруг иссушившиеся губы и произнес глухим голосом, все завороженный тонкой линией металла. – Мне не нужен глава отделения, мне нужно то, что знает только высокопоставленный человек. Удалось бы? Нет, не думал. Но, попытка не пытка, а пытка не попытка. – говорил он медленно, иногда совсем замирая. То, что ему ничего не удалось, не успокаивало его,и это чувство метало внутри у юноши молнии, и разбивало дорогую воображаемую посуду. -…инъекцию не делайте. Я на автомате... Кажется, сосущий комок под желудком из-за иглы сразу же растворился, это радовало сильно. И воображение сразу перестало играть с ним в злые шутки- "кто кого сильнее напугает". «-на автомате? Это как?» Странный человек этот уже не молодой глава отделения. Он был со «старого континента», это показывала внешность и показанный характер. Но то, как он обращался с лексиконом, и бесило и задевало, оставляя отпечаток лица и поведения в памяти. Цепляло. -с тобой здесь никто не будет сражаться, Наваки Курасава. Здесь он задохнулся, кажется от такого вопиющего поведения. И уж колкостью ни как не мог не ответить. - Я не сражаюсь с теми, кто отлавливает детей, как сильно расплодившихся животных.-"Я их просто бью"-но это уже было в мыслях,которые он заживо похоронил. Он не выкрикивал, не вкладывал в эти слова пафос. А наоборот был уверен в них. Хотя… Его легко можно было приставить в каком-нибудь затюканном романчике. А сердце все так же билось, качая толчками кровь. Ощущение жизни организма всегда вызывало бурю ощущений, чувствуя себя «познавшим и творцом». И это симптом болезни. - Так ты ответишь на мой вопрос? И когда этот человек протянул руку, тело Курасавы потяжелело на столько, что кажется даже тончайший волосок на голове, тянул назад тоннами. Ладони вспотели сразу же, словно перед его лицом махали шнуром с идущим зажженным газом, что так и норовил вцепиться синим огнем в лицо. Кажется, он испытал испуг из-за неопределенности этого человека. Но… «-что он такое придумал еще? -он психиатр, близко к психологии. Осторожней там. -дело дрянь.» Наваки приподнял верхнюю часть туловища, хватая холодными пальцами протянутую руку,сначала осторожно обхватывая, чтобы в любой момент просто отпустить, дав соскользнуть гладким подушечкам пальцев, а потом и крепко сжал, словно мстя за шею свою. Возможно, это был опять таки фокус доктора из «я доверяю тебе, ты доверься мне». Но, уже руку не одернуть. -я хотел спросить, то, что вам, скорее всего, запретили говорить. Обычные слова, не более…Мне нужна информация. - говорил он не громко, но и не скрываясь. Охрана не хотела вылезать из его мыслей, они усердно работают. Дай им волю, играли бы грудными мышцами и распевали какую-нибудь храбрую песню. Он не мог определиться, правильно ли говорит. Стоит ли вообще это говорить? Или надо было все-таки ему вмазать за вопиющее поведение, которое он с лихвой продемонстрировал, отбивая удар. Тело ныло от негодования. Но, сейчас надо было встать на обе ноги. И потом может привести еще один ход в действие? Да, нужно было бы.
Ярослав Сахаров: Ярослав Вельзевулович не мог сразу принять решение. Пациент еще оставался потенциально готовым к подобным же выходкам. И охранники и ремни для него были дополнительным фактором раздражающим. Так думал Ярослав, и едва ли он ошибался. Тем не менее убирать охрану - себе дороже. По кабинету еще масса всякой бесполезной лабуды валяется и понапихано. Он осмотрелся, глазами разглядывая обстановку для исключительно спокойных клиентов. - Мое образование как-то связано с общением людей, верно? - он дождался согласия Новаки. Пусть и неосознанного, но момента подтверждения "мысль услышал". - И оно мне диктует, что для получения информации, следует дать запрос на информацию. А то как я пойму какую информацию вы хотите узнать? Я же не телепат, верно? - опять он сделал паузу, выжидая реакции юноши. - И все остальное подсказывает мне: чтобы задать вопрос, бить по голове не следует. Удар по голове несет в себе три варианта: смерть, серьезную травму и... можно просто разозлить. А если меня разозлить - буду ли я отвечать на вопросы? Вероятно - нет, верно? - и снова ожидание... Кстати, руку он все так и не отпускал, прикоснувшись еще и второй рукой. По напряжению - это работало как детектор лжи. - И после такого "приветственного удара", как можно загладить свою вину? Конечно, ты выбрал наилучшую тактику, чтобы меня успокоить: начал оскорблять, - оскорБЛЯТЬ - вот так вышло по произношению... семантически. язык, на котором был диалог этих двоих был далек от русского. - А то, что ты не сражаешься с теми, кто отлавливает детей, как сильно расплодившихся животных - это верно, - тут психиатр ждать его подтверждения не стал, а кивнул сам и улыбнулся. ЗАтяжное рукопожатие прекратилось, он освободил руки, одной прикоснувшись к месту удара, потирая его, - Зато тебе отлично удаются попытки убийства психиатров... или это такое хобби? Сидишь ты на кровати и думаешь: какие сволочи тут работают. Все они - зло. Они все и каждый, даже уборщики, виноваты, что я сюда попал. Особенно - психиатр приложил свою руку. Это все он выслеживал меня и похитил всех моих новых друзей, затащив в этот ад, где надругались над... Далее уже не уверен как ты ругаешь весь мир и меня в отдельности. Льстит такое отношение, персонифицировать во мне всю свою агрессию - это трогательно. Но... - его речь резко сменила интонацию. выделяя это "Но" - из всего массива слов. - ...Но как патетично! Если ты еще не проходил, то слово "патетично", в данном контексте, означает "жалко". Ты - жалок, Новаки Куросава? Согласился, что система "Академия" тебя победила? Так ты жалок? - и он вновь посмотрел на него в полной тишине, ожидая ответа. Приговора юноши самому себе. - Может быть я работаю в системе, которую ты обвиняешь. Разве я - это те охранники и те люди, которые засунули тебя сюда? - задал Ярослав весьма резонный вопрос, внутренне же он испытывал негативные переживания. Он не любил, когда пациенты буйные. Очень не любил. Мужчина уже вышел из возраста для этой праздничной беготни тараканов вокруг стакана. Раньше бы мог и побегать, сейчас - скорее поговорить. Вот что же этот парнишка хотел узнать? Не мог же он рассчитывать на прямой ответ на вопрос: "как сбежать из Академии?" - не мог! В голову залетела шальная мысль о "сыворотке правды"... наркотик конечно... но Новаки сам напросился. А что? ЗАшел я, разве что чай не предложил с печеньками... а он мне по башке. Псих! - подумалась шутливая мысль. - И скажи мне еще одно: нормален ли ты? Если сам веришь... просто скажи мне - и я поверю. Взгляд Сахарова стал никаким, он сейчас как аутист, ушел глубоко в себя, будто находя там какие-то ответы на свои же вопросы. Или размышляя над телом пациента. В любом случае - еще пару порывов к действию - и он либо его прикажет привязать, либо вколет то, что принес врач. И тогда их общение наладиться.
Navaki: - И оно мне диктует, что для получения информации, следует дать запрос на информацию. А то как я пойму, какую информацию вы хотите узнать? Я же не телепат, верно? У Наваки сразу затрещала голова, словно кто-то выбивал усердно чечетку. Он уже знал, что этот человек начнет говорить много и запутанно. Чтобы возможно сбить столку его, как бы выводя для подтверждения итога. Но Курасава усердно цеплялся за свои мысли и помыслы. Когда он услышал последнее, то просто приподнял бровь. Совсем чуть-чуть, словно дитё увидавшее что-то не пугающе обыкновенное. -увы, возможно вы и сами владеете какими-то способностями, скрываете это. Ведь обычно для того, чтобы гений начал изучать данное … кхм… нарушение, он должен быть заинтересован и привлечен к этому за уши. Так что, есть вероятность, что и у вас имеются нарушения ДНК, может совсем чуть-чуть? - здесь он просто не сдержался, подколол что ли? Или опять его желчь вылезла на мгновенье, чтобы опять затянуться обратно в разум. -…смерть, серьезную травму и... можно просто разозлить. А если меня разозлить - буду ли я отвечать на вопросы? Вероятно - нет, верно? Когда доктор это перечислял, Курасава мотал головой, словно в подтверждении его слов. Он рассчитывал силу удара и знал с полной уверенностью, что в этом моменте промашек не будет.-иногда люди в порыве злости и ярости могут выговорить чего лишнего, так может я на это надеялся? – Как будто он играл с ним в «противоречия» и собирался это делать дальше, пока не подвернется нужный момент. -..Конечно, ты выбрал наилучшую тактику, чтобы меня успокоить: начал оскорблять… «Ах, оскорблять? Кто кого оскорблял, так это этот в белом халате, который «на автомате».» Парень ели подавил жгучую ярость в глазах, просто поднося пальцы к глазу, сгибая те и начиная тереть глаз, пока все быстро улаживал в себе. После этого, когда стабильность вновь была установлена, он опустил руку. - я вас не оскорБЛЯл, я помню все знаки приличия. Но, подумаешь, может у меня такое характерное приветствие? Ведь, например, в некоторых племенах старой Африки выказывая уважение, люди плевали друг другу в лицо… так что…-он медленно повел плечами, при любом сгибании локтя, тот сильно болел, но по сравнению, то что оставила злопамятная статуэтка за ухом доктора, это была лишь «заноза». -…Это все он выслеживал меня и похитил всех моих новых друзей, затащив в этот ад, где надругались над... Далее уже не уверен как ты ругаешь весь мир и меня в отдельности. Льстит такое отношение, персонифицировать во мне всю свою агрессию - это трогательно. Но... -но… -здесь он не просто закипел, а забурлил при высшей точки кипения. Кажется, что он повысил голос. Брови медленно изогнулись дугой словно стремясь соединиться на переносице, появиться складкам на носу.- Я никого не виню, кроме того, кто разрешает этот бардак! Это раз. Два, я вас никогда не знал и явно не узнаю. Так что, следовательно, держать злость на вас я не могу. Вы – доктор, ну, или психиатр. Как кому нравится. А доктора и психиатры много знают, но уж очень мало могут сделать. Отлавливают те, кому это выгодно, а вам выгоднее было сидеть где-нибудь и заниматься делами всей вашей жизни. Но, как видно, тяга к новому и РОДНОМУ - это слово он выделил уж очень сильно- всегда превыше всего. – кажется он говорил быстро и при этом умудрялся не запинаться. Он знал, что говорит. Полностью знал. – и опять таки, увы, я не ругаю мир. Мир устроен не нами писаным законам, это лишь совпадения, что меня огрели чем-то уж очень тяжелым и приволокли сюда. Я принимаю это как есть. Раз есть – значит оно того требует. И не трогайте моих друзей. Это была бродячая собака и мое второе я. – здесь он ляпнул уже лишнего. Поспешно закрывая рот, зажимая в тонкую полоску губы. Но было поздно, слово вылетело. -…Согласился, что система "Академия" тебя победила? Так ты жалок?..- Эти слова заставили уголок губ дернуться. Просто дернутся, выражая некое чувство, возможно, смятение. – меня не «победили», я не на арене и не на ринге. Это жизнь. И мне просто поставили рамки и ограничения. Которые можно сломать и можно преодолеть. « Невозможного не бывает»- его голос был тихим, словно он раскаивался в своем повышенном тоне. Не уж то он стал паинькой? На вопрос « ты жалок?», он сначала не хотел отвечать. Просто не хотел, кривил душою. Отворачивался, а потом опять же слово само вылетело, словно сочетанию звуков надоело вертеться бешеным волчком в голове. – я жалок только перед собой и перед сильнейшими. Но не перед дураками…- значение слова «дураки» он не раскрыл и не раскроет. Пусть понимает, как хочет. - Может быть я работаю в системе, которую ты обвиняешь. Разве я - это те охранники и те люди, которые засунули тебя сюда? Это тоже сильно удивило. Но на лице парня не выявлялась эта удивленность, в глазах и так оно было. Но губы разжались и он произнес- вы не охранник и не ТЕ люди, вы тот, который знает. И для того, чтобы вас огреть чем-нибудь, этого достаточно.- медленно проговорил он. Когда психиатр держал его руки, те были не расслаблены и не напряжены. Постоянно меняя в себе напряжение, чтобы не дать уверенности этому доктору. Еще раз на это " телесное понимание" психиатра он не должен купиться. - И скажи мне еще одно: нормален ли ты? Если сам веришь... просто скажи мне - и я поверю. Этого он и хотел? Узнать чистосердечный ответ с пристрастием? Ладно, пусть его узнать. Пусть я для него буду очень любящим поболтать. Может еще раз получиться вмазать? Чтобы потом не мог так по-щегольски разговаривать. – нормален ли я? Нет, как и весь наш белый свет. – этой неопределенной фразой закончил он. Пока в комнате было столько уж люду, Курасава ничего не желал предпринимать, ничего не хотел, потому что знал, что все будет пресечено. Хоть и не сразу, но полностью. Он хотел на этом закончить, но какое-то его я отозвалось в самый ненужный момент, и он тихо произнес. -Смысл моего вопроса состоит в том, что вы наверняка ставили себя на место «учеников», вы же изучаете, исследуете, так не уж то не думали о плане побегов? На этом он решил просто замолчать. Стоя напротив. И смотря на лицо, все-таки этот человек запал в его памяти. (Не буду возражать, исправлю все. Уступлю девушке.) Благодарю покорно, раз так, то я вашу: "моя цель состоит в том" - осмелюсь исправить сама. Потому как вы опять неправильно написали, у вас получилось тоже самое, что и с вопросом, который состоит. Меняю на смысл(= суть, которая вам так не понравилась) вопроса, потому что по смыслу подходит именно это, да и грамматически правильно будет сказать именно так.
полная версия страницы